— Не только не возбраняю, а, наоборот, я хочу вас там иметь своим человеком. Поезжайте в Прагу, но устраивайтесь так, чтобы никто об этом не знал.

И, обращаясь к Власту, сделал ему знак, чтобы и он об этом молчал.

— Не вздумайте рассказывать, что я вас туда послал на разведку, а так от себя спрашивайте, рады ли они были бы меня видеть? Не думают ли они, что полезно было бы Больку с Мешко подать друг другу руки и совместно пойти на врага? Говори это от себя — мне негоже проситься. Я могу только приказывать. Хорошенько разузнай, как они приняли бы меня, если бы я туда явился. Только действуй там умно, — прибавил князь, поясняя свою мысль взглядом.

— Постараюсь хорошо исполнить ваше приказание, — ответил радостно Доброслав.

— А только никто об этом не должен знать, — еще раз напомнил князь.

Затем встал и, подбоченясь, стал прислушиваться.

Вблизи слышен был лай собак, и охотники уже приближались. Мешко, взяв копье в руку, приказал присутствовавшим молчать.

Послышался храп зверя, и князь поскорее побежал навстречу. Разговор, который его так увлек, теперь был забыт, князь весь отдался охоте и не посмотрел даже на Доброслава и Власта, которые стояли, ожидая приказаний.

Все ближе и ближе слышен был лай собак и погоня за зверем. Мешко, страстный охотник, остановился в ожидании за толстым деревом.

Вдруг из-за кустов выскочил большой кабан с пеной на морде и, тяжело дыша, побежал прямо на князя, но в этот момент князь вонзил в него копье; раненый зверь с яростью бросился на Доброслава и Власта, стоявших в стороне, но к ним подоспели княжьи охотники и прикончили зверя.

Лес наполнился радостным криком. Князь, глядя теперь уже совершенно равнодушно, приказал Стогневу подать себе лошадь, и охота этим кончилась.

Уже сидя на лошади, князь обратился к Доброславу, разрешая ему ехать домой, Власта же взял с собою. И весь охотничий поезд, собравшись в кучу, медленно и молча двинулся обратно в Познань.

V

Город, расположенный на правом берегу Варты над Цыбиной, не отличался на первый взгляд особенным великолепием, но был очень большой, раскинут на громадном пространстве и хорошо укреплен, хотя ему и нечего было бояться неприятельских нападений, благодаря тому, что он находился далеко от вражеских границ.

Крепостной вал, частокол и тын опоясывали его, а дома были исключительно деревянные и даже не видно было ни одного кирпичного столба. Земляная насыпь окружала княжеский двор и разные постройки: светлицы, хатки, конюшни, сараи и гумна; недалеко от реки особняком стояла кумирня бога Иесса, которую окружала священная роща, почти совершенно закрывавшая кумирню ветвями своих столетних деревьев.

Кумирня была похожа на все другие капища. Она опиралась на резные и разукрашенные столбы, между которыми вместо стен были развешаны суконные завесы. Внутри было загороженное досками место для жрецов. Посередине стояли укрепленные на длинных палках статуи богов, которые здесь заменяли хоругви: здесь кудесники и гусляры, сторожившие кумирню, посредством воды, огня и земли предсказывали будущее.

Никто здесь не смел приказывать, кроме самого князя, который был одновременно владыкой замка и кумирни и под его властью находились все жрецы, волхвы, певцы и вся прислуга. Священная роща, окружавшая кумирню, составляла границу, которую никто не смел переступить.

Этот языческий храм был одновременно и военной, и княжеской сокровищницей. И днем, и ночью здесь стояла стража.

От священной рощи было одинаково близко и к городу, и к княжескому двору. Княжеский замок представлял собой большое здание, построенное на каменном фундаменте из бревен, покрытых тонкой резьбою и окрашенных в яркие краски. Кое-где в виде украшения чудовищная голова какого-нибудь зверя возвышалась на углах дома и на его фронтоне.