Егорыч, идущий впереди метров на десять, жестом приказал остановиться и медленно, словно нехотя, опустился на живот, уставившись широким раструбом пулеметного пламегасителя перед собой. Группа залегла, разобрав сектора для стрельбы. Зотов мешком свалился за трухлявый, заросший мхом пень.

– Выходим в заданный квадрат, – шепотом предупредил лейтенант. – Повнимательнее, можно нарваться на пост. Первыми огонь не открывать.

   Егорыч повернулся и поманил пальцем. Они, согнувшись в три погибели и касаясь руками земли, подобрались к старшине.

   – Гляньте, – муркнул старшина. – Ориентир - раздвоенная елка, немножко левее, будьте любезны.

   Зотов присмотрелся. Огромная, разлапистая ель подпирала небо двумя ободранными вершинами. Вроде ничего необычного, расстояние шагов тридцать. Ага. У самой земли, из-под шатра густых веток, торчали босые, грязные ноги. В тени угадывалась винтовка, приставленная к стволу.

   – Дрыхнет, – доложил Егорыч,– Я его, стервеца, случайно засек, глаза еще видят, совсем не ослеп. Вроде один.

Зотов невольно позавидовал спящему. Живут же люди.

   – Волга, разберись, – распорядился Карпин.

   Волжин привстал и, крадучись, ставя ступню на носок, пошел к раздвоенной ели. Замер в кустах, приблизился к спящему и, воровато оглядевшись, сцапал винтовку. Торчащие ноги кражи вверенного имущества не обнаружили. Сашка подложил ладони под голову и изобразил сладкий сон.

   Карпин подошел первым, на всякий пожарный держа заросли под прицелом. Зотов, приклеившийся следом,заглянул лейтенанту через плечо. Под елкой разметался худенький, рыжий подросток, почти мальчишка в грязных штанах и рубахе, драном немецком френче и скепкой на голове. Конопатое лицо расплылось в блаженной улыбке, с уголка губ тянулась струйка подсохшей слюны. Рядом, на солнышке, стояли растоптанные, явно не по размеру, жадно просящие каши ботинки военного образца.

   – Подъем, солдат, – Карпин бесцеремонно пихнул спящего сапогом.

Парнишка проснулся рывком. О винтовке даже не вспомнил, а, не успев продрать глаза, боком, по-заячьи, сиганул в малинные заросли. И тут же сдавленно захрипел, сцапанный лейтенантом за горло.

   – Тих-ха, – ласково проворковал Карпин.

Малец обмяк, тонкие ножки подкосились, и он просипел:

   – Не… не убивайте, пожалуйста.

   – Уж как получится.

Парень захрипел, глаза закатились, жутко сверкая белками.

   – Лейтенант, – укоризненно сказал Зотов. – Это всего лишь дитя.

   – Ша у меня,дитя, пикнешь, задавлю, как куренка, – Карпин ослабил хватку и осторожно, с любовью, опустил полузадушенного на колени.

   –  Дяденьки, пожалуйста, не убивайте, – затрясся паренек, глазенки наполнились слезами и ужасом. Самое время для короткого допроса по существу.

   – Кто такой? – с нажимом спросил Зотов.

   – За грибами-и-и я, – заныл паренек. – Сморчк-и-и пошли–и–и…

   – Не смей врать мне, сморчок, – Зотов отвесил сочную оплеуху. – Партизан?

   – Не-ет!

– Души, надоел он мне, – кивнул Зотов Карпину.