Мода. Вот в чем дело. Что-то не так в том наряде, который выбрала Этель...

Дрожь прошла по ее телу. Даже Джек это почувствовал. Он взял Нив под руку. «Ты была привязана к ней?» — спросил он.

«Больше, чем мне казалось».

Их шаги по мраморному полу эхом отдавались в длинном коридоре. Мрамор был старый, местами побитый, трещины тянулись по нему, как вены под кожей.

Яремная вена на горле Этель. У нее такая тонкая шея. Но без морщин. Все-таки почти шестьдесят, большинство женщин начинают находить у себя приметы возраста. «Шея стареет первая». Нив вспомнила эти слова Ренаты, когда поставщики пытались ее уговорить купить у них глубоко декольтированные платья, по размеру подходящие не слишком молодым женщинам.

Они были у входа в здание суда. Прокурор и Майлс пришли к заключению, что Манхэттен и Роклэнд должны тесно сотрудничать в этом расследовании. Майлс сказал: «Я не имею права слишком залезать в это дело. Тяжело каждый раз сознавать, что от меня уже больше ничего не зависит на Площади полиции».

Нив хотела о чем-то попросить и подыскивала слова, чтобы это не прозвучало смешно. «Я думаю...» Окружной прокурор, Майлс и Джек ждали. Она начала снова: «Я подумала, что, если бы вы мне позволили поговорить с женщиной, которая нашла Этель. Я не знаю зачем, но я чувствую, что мне надо с ней поговорить». Нив проглотила комок, стоявший у нее в горле.

Все уставились на нее. «Миссис Конвей составила подробнейший отчет. Если хотите, вы можете на него взглянуть».

«Мне бы хотелось поговорить». «Зачем они спрашивают, — упрямо думала Нив. — Я просто должна».

«Моя дочь помогла в опознании Этель Ламбстон, — сказал Майлс. — Почему бы ей не разрешить поговорить со свидетельницей?»

Он уже раскрыл дверь и Мира Брэдли поежилась от резкого апрельского ветра. «Это больше похоже на март, — заметила она. — В принципе у меня нет возражений. Мы можем позвонить миссис Конвей и узнать, дома ли она. Нам кажется, что она рассказала все, что увидела, но, кто знает, может еще что-нибудь всплывет. Подождите минутку».

Очень скоро она вернулась. «Миссис Конвей дома. Она совершенно не против поговорить с вами. Вот ее адрес и описание, как к ней доехать». Она улыбнулась Майлсу — улыбка двух профессиональных копов. «Если она вдруг вспомнит что-нибудь, что может пролить свет на убийцу, сразу позвоните, хорошо?»

Эти люди нравились Китти. Нив Керни. Более, чем красива. Интересное, умное лицо, темно-карие глаза резко выделяются на молочно-белой коже. Но выглядит возбужденной, зрачки глаз просто огромные. Совершенно очевидно, что этот молодой человек, Джек Кэмпбелл, к ней неравнодушен. Когда он помогал снять ей плащ, Китти услышала, как он сказал: «Ты до сих пор дрожишь».

Китти почувствовала внезапный прилив грусти. Ее сын чем-то похож на Джека Кэмпбелла: такого же роста, тоже широкоплечий и подтянутый, сильный, умное лицо. Она вдруг резко ощутила, что между ней и сыном лежит полмира.

Майлс Керни. Когда ей позвонила окружной прокурор, Китти сразу поняла о ком идет речь. Несколько лет подряд его имя не сходило со страниц прессы. Пару раз она видела его, когда они с Майклом обедали в «Ниарис Паб» в восточной части 57-ой улицы. Она читала о его инфаркте и о том, что он вышел в отставку. Но сейчас он выглядел очень неплохо — весьма симпатичный ирландец.