— Я так скучал по тебе, Фейт. Так скучал.

— Я тоже скучала, Шеймус. — У нее срывается голос. — Как Кай?

— Он в палате интенсивной терапии. Они не позволяют мне увидеть его. Как ты узнала?

Я выпускаю ее из объятий.

— Миранда попросила Бенито найти меня, — вытирая слезы, отвечает Фейт. — Он привез меня сюда.

Я пытаюсь улыбнуться.

— Мне уже нравится Бенито.

— Да, он хороший парень, — сквозь слезы улыбается она. — Мы забрали Хоуп из дома Миранды и привезли сюда. Она хотела увидеть всех вас и узнать, как дела у Кая.

Хоуп выглядывает из-за угла, но не приближается, не желая нарушать наше уединение. Я машу рукой.

— Иди сюда, Хоуп.

Она подходит и ставит пакет на соседнее кресло.

— Я захватила немного еды. Вы ведь ничего не ели.

—Спасибо, Хоуп. Это очень мило. Дети будут рады поесть, когда проснуться.

Она признательно кивает и устраивается в углу.

Я поворачиваюсь к Фейт.

— Откуда ты знаешь Бенито?

— Я расскажу тебе о нашем знакомстве в другой раз. А вообще, я снимаю комнату у его брата и работаю в их пекарне.

На моем лице расплывается улыбка. Я рад, что Фейт изменила свою жизнь.

— Ты молодец. Я горжусь тобой.

Она краснеет и меняет тему разговора.

— Давай лучше поедим.

Рори и Кира просыпаются и сонные идут в туалет, а возвращаются голодными.

Хоуп приготовила «обезьяний» хлеб. Она их героиня.

Через несколько минут появляются Миранда и Бенито с несколькими стаканами кофе и соком. «Обезьяний» хлеб быстро исчезает, а после него остаются лишь липкие пальцы и полные животы.

Вскоре нам сообщают, что состояние Кая начало улучшаться и если ничего не изменится, то его переведут в обычную палату после обеда. Сразу после рождения каждого из детей, меня охватывала безграничная благодарность за дар отцовства. Вот и сейчас я чувствую тоже самое. «Спасибо» — мысленно повторяю я снова и снова.

Напряжение в комнате улетучивается. Все присутствующие испытывают облегчение. Мы как несовместимое племя, которое связывает общая нить — поддержка Кая. Миранда плачет на плече у Бенито. Дети обнимают меня. Фейт и Хоуп сидят в углу и держаться за руки.

— Ваши дети родились здесь? В этой больнице? — пытливо, глядя на меня голубыми глазами, интересуется Фейт.

Я бросаю взгляд на Миранду, а потом перевожу его на Рори и Киру, которые сидят по бокам от меня.

— Да, — с улыбкой отвечаю я.

— Боже, это, наверное, так захватывающе прекрасно — наблюдать за рождением своих детей. — Фейт смотрит на Миранду, а потом на меня. По ее щекам катятся слезы, но она с улыбкой стирает их одной рукой, продолжая второй сжимать ладонь Хоуп.

— Так оно и было. Каждый раз. Видеть, как они делают первый вздох. Слышать их первый крик. Смотреть в их прекрасные лица. Пересчитывать пальчики на руках и ногах. Это было захватывающе прекрасно. Дети сразу запечатлеваются в душе.

Хоуп хлюпает носом. Ее глаза полны слез счастья.

— Это было похоже на надежду. — Я никогда не видел у нее подобных эмоций. Обычно она безразлична или мыслями где-то в своем мире.

Я не знаю, утверждение это или вопрос, но соглашаюсь. Потому что это правда.

— Это было похоже на надежду.

Фейт с улыбкой смотрит на меня.

— Думаешь, моя мама чувствовала тоже самое, когда родила меня? — Она выглядит довольной. Либо решила прекратить поиски матери, либо продолжает их, но не с таким отчаянием, как раньше.

— Уверен, что да. — Я действительно так думаю. Фейт обладает невероятной энергетикой. Мне кажется, что, когда она появилась на свет, сразу стало понятно, что этот ребенок — особенный.