- Спасибо, Спиро. Нет-нет, уверяю вас, все стало черным, как... как... черным, как...
- Зад черномазого? - пришел на помощь Джиджи.
- Джиджи, дорогой, не надо так говорить, - вмешалась шокированная мама. - Это неучтиво.
- Как не надо говорить? Зад? - озадаченно спросил Джиджи.
- Да нет же, я про другое слово.
- Какое? Черномазый? А что тут такого? Я здесь единственный черномазый, и я не против.
- Белый человек не сказал бы лучше, восхищенно объявил полковник Риббиндэйн.
- Зато я против, твердо сказала мама. - Я не желаю, чтобы вы называли себя черномазым. Для меня вы... для меня вы...
- Белый, как снег на ветру? - подсказал Ларри.
- Ты отлично знаешь, что я подразумеваю, Ларри, - отрезала мама.
- Так вот, продолжал Кралевский, лежу я, значит, и кровь стучит в ушах...
- О-о-о! - неожиданно взвизгнула Марго. - Вы только посмотрите, что сделал капитан Крич с прелестным платьем Лены.
Мы повернулись туда, где несколько пар весело кружились в вальсе, и веселее всех-капитан и Лена. К сожалению, ни он, ни она не заметили, что в какой-то момент капитан, видимо, наступил на украшающие ленино платье пышные оборки и оборвал их так, что теперь он, сам того не подозревая, танцевал как бы внутри платья.
- Господи! - воскликнула мама. - Гадкий старикашка!
- А он был прав, когда сказал, что вальс сближает, - отметил Ларри. - Еще несколько оборотов, и они совсем сблизятся в этом платье.
- Может быть, мне стоит предупредить Лену? - спросила Марго.
- Я бы не стал, ответил Ларри. - Думаю, так близко к мужчине она не была уже много лет.
- Ларри, опять ты за свое, сказала мама.
В эту самую минуту Мегалотополопопулос лихим аккордом завершил вальс, Лена и капитан закружились волчком и остановились. Прежде чем Марго успела что-либо произнести, капитан отступил назад, чтобы поклониться партнерше, и шлепнулся на спину, разорвав при этом ленину юбку. На мгновение воцарилась жуткая тишина; изумленные взгляды присутствующих были прикованы к окаменевшей Лене. Наконец голос простертого на полу капитана развеял чары.
- Мать честная, какие дивные панталоны, весело заметил он.
Лена издала истинно греческий вопль; леденящий кровь, точно удар железной косы о камень в траве, он сочетал негодование и жалобу с глубоким убийственным обертоном. Этот звук вырвался, так сказать, из самых недр ее голосовых связок; Галли Курчи могла бы гордиться Леной. Как ни странно, человеком, который бросился в прорыв и предотвратил угрозу дипломатического конфликта, оказалась Марго. Правда, избранный ею способ можно назвать излишне экспрессивным: сорвав с одного из боковых столиков скатерть, она подбежала к Лене и запеленала ее. И вроде бы все правильно, не выбери Марго скатерть, на которой стояли блюда с едой и большой канделябр на двадцать четыре свечи. Звон битой посуды и шипение тонущих в приправах и соусах свечей капитально отвлекли внимание гостей от Лены, и Марго, воспользовавшись суматохой, увлекла ее по лестнице на второй этаж.
- Надеюсь, теперь ты доволен! - укоризненно сказала мама Ларри.
- Я?А я-то тут при чем?
- Этот человек, объяснила мама. - Ты пригласил его, и вот что он натворил.
- Что-хорошенько пощекотал ей нервы, ответил Ларри. - Еще ни один мужчина не пытался сорвать с нее юбку.
- Не вижу в этом ничего забавного, Ларри, строго произнесла мама. |