– Нет, только там, где подают кок-о-ван, причем по субботам в обед. Беглого взгляда на часы работы и меню хватит, чтобы понять, нужны ли дальнейшие расспросы. Впрочем, дело непростое и срочное.

Молодой человек вгляделся в карту.

– Займемся им только мы с вами, да, майн герр? Как же вдвоем обойти все эти заведения? Как это возможно? – Янссен сокрушенно покачал головой.

– Разумеется, никак.

– И что же?

Вилли Коль откинулся на спинку стула и обвел взглядом кабинет. Взгляд задержался на рабочем столе.

– Янссен, ждите здесь телеграмм и новостей по расследованию, – велел Коль и снял панаму с вешалки в углу кабинета. – У меня есть одна мысль.

– Куда вы, майн герр?

– По следу французского цыпленка!

Пол Шуман прекрасно знал это ощущение по последним минутам перед выходом на ринг, когда вспоминал все, что слышал о противнике, старался представить себе его оборонные действия, планировал, когда лучше нырнуть под его удары, когда подняться на носки и ударить прямой левой или наотмашь, как использовать его недостатки и нейтрализовать свои.

Шуман знал это ощущение и с другой позиции – как киллер перед устранением объекта. С неизменным беспокойством он просматривал карты, которые аккуратно чертил заранее, перепроверял кольт и запасной пистолет, перечитывал свои заметки о распорядке дня, вкусах, привычках и знакомых объекта.

Все это «до».

Тяжелое, неприятное «до». Затишье перед убийством. Обдумывание уже известных фактов, сдобренное раздражительностью и нервозностью. И конечно, страхом. От него не избавиться. По крайней мере, хорошему киллеру.

С каждым разом чувств меньше, сердце немеет.

Он научился касаться льда.

В темной комнате с закрытыми, зашторенными окнами и, разумеется, с отключенным телефоном Пол и Реджи Морган рассматривали карту и два десятка рекламных фотографий Олимпийского стадиона, которые добыл Веббер, а заодно и серые фланелевые брюки с острыми стрелками (сначала Морган взглянул на них скептически, но в итоге решил оставить).

– Где вы?.. – начал Морган, показав на одну фотографию.

– Секундочку! – перебил Веббер, поднялся и, насвистывая, зашагал по комнате.

Он пребывал в прекрасном настроении: тысяча долларов в кармане, какое-то время можно не думать о сале и желтой краске.

Пол и Реджи Морган недовольно переглянулись. Веббер опустился на колени и принялся вытаскивать пластинки из шкафчика под старым граммофоном.

– Нет, нет здесь Джона Филипа Сузы! – посетовал он. – Ищу-ищу его пластинки, да их днем с огнем не найдешь. – Веббер посмотрел на Моргана. – Мистер Джон Диллинджер твердит, что Суза – американец. По-моему, мистер Джон Диллинджер шутит. Пожалуйста, скажите, этот дирижер – англичанин?

– Нет, американец, – ответил Морган.

– Я слышал другое.

Морган изогнул бровь:

– Возможно, вы правы. Давайте заключим пари. На сто марок, например?

– Пожалуй, я снова наведу справки, – подумав, ответил Веббер.

– Сейчас не время для музыки, – добавил Морган, наблюдая, как тот разглядывает пластинки.

– Зато, по-моему, самое время замаскировать нашу беседу, – вставил Пол.

– Вот именно, – согласился Веббер. – А для маскировки используем… – он пригляделся к этикетке на пластинке, – сборник немецких охотничьих песен.

Отто завел граммофон и поставил иглу на дорожку пластинки.