Что он здесь делает? Неужели…

– О нет! – вслух прошептал Эрнст. – Боже милостивый…

Коль внезапно угадал суть и тревожных оповещений, и связи между Морганом, Таггертом и Шуманом, и миссии американца в Германии.

Стиснув пистолет, инспектор помчался на луг. Он проклинал СС, гестапо и Петера Краусса, не поделившихся с ним сведениями. Он проклинал двадцать лет и двадцать пять килограммов, изменивших его тело за время службы в полиции. Что касается ног, то желание предотвратить гибель Эрнста заставило начисто забыть о боли.

Курт считал, что струсил, согласившись на службу в армии, и вот-вот поплатится жизнью за такое решение. А ведь отправься они с Гансом в концлагерь, то вполне могли бы выжить.

Вялый и апатичный Курт Фишер сидел в пятом учебном здании, в самом углу класса, рядом с братом. Испуганный и отчаявшийся не меньше своих спутников, он, в отличие от них, не пытался оторвать железные парты от пола и не высаживал дверь плечом. Он понимал: Эрнст и Кейтель предвидели это и позаботились, чтобы неприступное, герметичное здание стало гробом для новобранцев. Воистину, национал-социалисты – мастера своего дьявольского дела.

Вырваться Курт не старался, он избрал себе другое занятие. Огрызком карандаша, найденным в классе, он выводил неровные строчки на чистом листе, вырванном из конца книги. Называлась она «Тактика кавалерии во Франко-прусской войне, 1870–1871» – вот так сарказм, если учесть, что в этот страшный класс братья попали за пацифизм.

Вокруг испуганное хныканье, злые крики, плач – Курт едва их слышал.

– Не бойся! – велел он брату.

– Я не боюсь, – срывающимся голосом пролепетал объятый ужасом паренек.

Вместо ободряющего письма, которое Курт собирался написать родителям, а Эрнст обещал отправить, у него получилось совершенно другое.

Альбрехту и Лотте Фишер

Принц-Джордж-стрит, 14

Свисс-коттедж,

Лондон, Англия

Если вы чудом получите это письмо, пожалуйста, знайте, что сейчас, в последние минуты жизни, мы думаем о вас. Погибнем мы так же нелепо, как десятки тысяч погибших здесь прежде. Очень просим: продолжайте свое дело, думая о нас, чтобы это безумие прекратилось. Говорите всем и каждому: в Германии творится кошмар, какой представить себе невозможно. Он не прекратится, пока у кого-то не хватит смелости положить ему конец.

Помните, что мы вас любим.

В классе стало тише: парни падали на колени и ложились на живот, целуя плинтусы и вытертые половицы, чтобы вдохнуть воздуха из-под пола. Кто-то чуть слышно молился.

Курт Фишер перечитал свое письмо и тихонько засмеялся. Он вдруг понял, что это и есть высокая цель, которую он искал, – отправить послание родителям, а через них, он свято надеялся, всему миру. Это его удар по нацистам. Его оружие – собственная смерть.

Сейчас, у последней черты, Курт вдруг поверил, что его письмо найдут и доставят, что с помощью родителей или других людей оно сломает стену, которой нацистские тюремщики обнесли Германию.

Карандаш выпал из рук.

Теряя сознание и последние силы, Курт сложил листок и убрал в бумажник, который, скорее всего, вытащит местный доктор или могильщик. Только бы они нашли письмо и не побоялись его переслать!

Курт взял брата за руку и закрыл глаза.

Рейнхард Эрнст нервно расхаживал взад-вперед у «мерседеса» и говорил в микрофон, проводом прикрепленный к щитку у переднего сиденья. Да еще высокий охранник загораживал Полу обзор.

Винтовка готова, палец на спусковом крючке, только бы Эрнст остановился…

Касание льда…

Пол заставлял себя ровно дышать, терпеть жару, терпеть мух, жужжащих у лица.

«Остановись! – беззвучно кричал он Рейнхарду Эрнсту.