Из конверта Коль выложил пулю на чистый лист бумаги. Приставив к глазу монокль, взял пинцет и тщательно изучил сердечник пули.

– Янссен, посмотрите, у вас зрение острее.

Инспектор-кандидат осторожно взял пулю и монокль, а Вилли Коль снял с полки папку, в которой хранились фотографии и зарисовки самых разных видов пуль. В папке набралось семьсот страниц, но инспектор рассортировал пули по калибру, по числу следов, оставляемых нарезами в канале оружия, и по стороне наклона следов. Тип пули Янссен определил уже через пять минут.

– Хорошие новости! – обрадовался Коль.

– Почему хорошие?

– Наш убийца использовал необычное оружие. Смотрите, это девятимиллиметровый патрон ларго, вероятнее всего, испанского «Стар модело А». Для нас это плюс, ибо марка редкая. Как вы сами подметили, пистолет либо новый, либо из него мало стреляли. Надеюсь, дело в первом. Янссен, вы умеете четко выражать свои мысли. Пожалуйста, отправьте телеграмму во все полицейские участки района. Пусть выяснят в оружейных магазинах, не продавали ли они в последние несколько месяцев новые или малоподержанные «Стар модело А» или патроны к такому пистолету. Нет, путь лучше за последний год проверят. Нужны имена и адреса всех покупателей.

– Есть, майн герр.

Молодой инспектор-кандидат записал информацию и двинулся в телетайпный зал.

– Стойте! Добавьте к тексту словесный портрет подозреваемого и что он вооружен.

Инспектор выбрал самую четкую фотографию отпечатков пальцев подозреваемого и карточку с красковыми отпечатками пальцев убитого и произнес:

– А я сейчас должен стать дипломатичным. Господи, как же я это ненавижу!

– Полностью?

– Да, майн герр, – ответил чопорный лысый тип в тесном костюме, застегнутом до самого горла. – Несколько часов назад нам приказали отложить текущие расследования и составить список всех занесенных в наше досье, с русскими корнями и характерной внешностью.

Разговор проходил в приемной крупного отдела идентификации, где занимались анализом отпечатков пальцев и снимали антропометрию.

– Всех жителей Берлина?

– Да, в городе объявили тревогу.

Ну вот, опять рядовые вопросы безопасности, которые Краусс не удосужился обсудить с крипо.

– Так для проверки личных досье они используют дактилоскопистов? Да еще наших дактилоскопистов?

– Мне приказали бросить все, – отозвался лысый. – Из штаб-квартиры зипо приказали.

«Зипо, полиция безопасности, значит снова Гиммлер», – подумал Коль.

– Герхард, пожалуйста, это очень важно! – взмолился Коль, показывая карточку с отпечатками пальцев и фотографии.

– Фотографии хорошие, – похвалил Герхард, просматривая снимки. – Очень четкие.

– Пожалуйста, посадите за них трех-четырех дактилоскопистов. Большего не прошу.

Смех Герхарда прозвучал как-то сдавленно.

– Трех? Это невозможно, инспектор! Невозможно!

Коля захлестнула досада. Изучая зарубежную криминалистику, он завидовал США и Англии, где судебно-медицинская идентификация почти полностью основана на дактилоскопическом анализе. Отпечатки пальцев использовались и в Германии, но, в отличие от США, немцы не разработали единой системы анализа: в каждом районе страны анализировали по-своему. Полицейский из Вестфалии анализировал отпечаток одним способом, берлинский крипо – совершенно иначе. Пересылая образцы туда-сюда, можно было добиться результата, но на это тратились недели.