— Сказал мне, мол, у них в городке целая семья — две молодые дамы и брат ихний — хворает, чахоткой мучается.

Совсем плохие, мол. — Джек издал звук, напоминающий смешок. — Придется завтра снова туда наведаться, проверить, собрались ли они преставиться. Повезет, так получим трех за раз. — Джек взглянул на Норриса. Для этого дельца ты мне понадобишься.

Норрис сдержанно кивнул — его отвращение к этому человеку внезапно возросло настолько, что он с трудом усидел рядом.

— О, ты. видно, считаешь, что слишком хорош для этого, заметил Джек. — Верно?

Норрис не ответил.

— Слишком хорош, чтобы якшаться с такими, как я.

— Я делаю это для всеобщего блага.

— Джек рассмеялся.

— Ты ж фермер, а говоришь, будто богач какой. Думаешь, удастся сколотить состояние, да? Жить в роскошном доме…

— Не в этом дело.

— Ну и дурак ты после этого. В чем же еще дело, если не в деньгах? Норрис вздохнул.

— Да, господин Берк, вы, конечно же, правы. Только из-за денег и стоит трудиться.

— Думаешь, сможешь стать одним из тех джентльменов? Думаешь, они станут приглашать тебя на приемы, где устриц едят, позволят ухаживать за своими дочерьми?

— Пришли новые времена. Теперь каждый может возвыситься над своим положением.

— Считаешь, они об этом знают? Гарвардские джентльмены-то? Считаешь, привечать тебя станут?

Норрис молчал, раздумывая, есть ли зерно истины в словах Джека. Его мысли снова вернулись к Венделлу

Холмсу, Кингстону и Лакауэю, сидевшим в «Урагане» плечом к плечу со своими собратьями в таких же отлично сшитых костюмах. Совсем другой мир, бесконечно далекий от «Черной балки», этого царства пропащих, которым правит Фанни Берк. А ведь сегодня я тоже мог оказаться в «Урагане», подумал он. Венделл приглашал меня, но вот вопрос — из вежливости или из жалости?

Джек хлестнул поводьями, и телега с грохотом помчалась вперед по грязи и рытвинам.

— Еще ехать и ехать, — пояснил он, а потом смачно хмыкнул. — Надеюсь, тутошнему джентльмену поездка пришлась по нраву.

Когда Джек наконец остановил повозку, одежда Норриса уже промокла насквозь. Вылезая из телеги, окоченевший от холода, дрожащий юноша почувствовал, что мышцы его почти не слушаются. Его башмаки по щиколотку погрузились в грязь.

Джек сунул ему в руку лопаты.

— Давай попроворней!

Прихватив совки и кусок парусины, Джек двинулся по мокрой траве. Фонарь он пока не стал зажигать — не хотел, чтобы его заметили. Казалось, Джек повинуется инстинкту, петляя между надгробиями, и вдруг он остановился на голом участке земли. Здесь не оставили никаких меток, лишь холмик земли, размытой дождем.

— Только сегодня хоронили, — сообщил Джек, берясь за лопату.

— Как вы узнали об этом?

— Говорю с людьми. Прислушиваюсь. — Разглядывая могилу, Джек пробормотал: — Должно быть, голова с той стороны. — Он зачерпнул лопатой землю. — Побывал здесь недели две назад, — добавил он, отбрасывая землю в сторону. — Слышал, что вот-вот Богу душу отдаст.

Норрис тоже принялся за работу. Несмотря на то, что захоронение было свежим и земля еще не улеглась, почва казалась мокрой и тяжелой. Помахав лопатой всего несколько минут, юноша уже не чувствовал холода.

— Если кто умирает, люди толкуют об этом, — тяжело дыша, заговорил Джек. — Держи ухо востро, и узнаешь, кто вот-вот отойдет в мир иной. А еще гробы заказывают, цветы покупают. — Отбросив в сторону очередную порцию земли.