Наконец-то служба закончилась. Молоденький, с лицом херувима, священник осенил крестом гроб, где покоилась Нонни.

«Господи, — подумалось Розе, — да он же совсем и не знал Нонни!»

По ее телу пробежала дрожь. Ей вдруг померещилось, что Нонни вовсе не умерла: а что если там, в гробу, на самом деле лежит живая Нонни? Лежит себе и гнусно ухмыляется, ожидая подходящего момента, когда можно будет выскочить оттуда и предстать перед ними в виде чертенка-попрыгунчика, деревянной игрушки, вылезающей из коробки, как только откроется крышка.

Тут Роза увидела, что Мария шарит в карманах своего пальтеца — наверняка в поисках кошелька.

— Я оставила ребенка с «беби-ситтер» всего на час. Потом ей нужно уходить, — произнесла она извиняющимся тоном.

— Как? Ты не пойдешь на кладбище? — спросила Клер, и ее мучнисто-бледное лицо еще больше вытянулось.

— Чего это я там не видела? Смотреть, как кто-то будет забрасывать ее могилу землей? — пожала плечами Мария. — Нет уж, спасибо, — и добавила, увидев страдальческие глаза Клер (она даже рассеянно похлопала сестру по руке). — Нет, правда, мне надо идти. А то младшенькая заболела, да и Бобби утром что-то неважно выглядел, — уголок ее рта слегка скривился, когда она произнесла: — Знаешь, как теперь говорят: «Шоу все равно продолжается».

Боже, Клер повернулась в ее сторону, в ужасе заметила Роза. И выражение лица у нее такое просительное.

«Больше я этого не выдержу, — решила Роза, внутренне сжимаясь. — Но, с другой стороны, разве справедливо теперь оставлять Клер одну? Со всеми этими плакальщицами? С миссис Слатски и ее приятельницами?»

Но тут же взяла себя в руки и приказала не распускаться: «Так ты поступила бы раньше, когда еще считала своим долгом делать то, что положено. Но тогда ты была просто ковриком, о который каждый мог вытереть ноги. Сейчас с этим покончено. Ты стала другой. Слава Богу!»

Впрочем, если быть точной, то главную роль в ее метаморфозе сыграл все-таки Макс.

— Я пойду вместе с Марией, — твердо произнесли ее губы. — Почему бы тебе не отправиться на кладбище одной, Клер? — и уже более мягко добавила: — Ты не думаешь, что, наверное, Нонни именно этого и хотела бы?

Кроме всего прочего, ей действительно надо было кое о чем переговорить с Марией. Один на один. Об одном деле, в котором та могла ей помочь.

Она намеревалась поговорить с ней о матери Рэйчел — да, ее зовут Сильвия. Возможно, Мария хоть что-то о ней знает.

Роза коснулась уха, подумав: «Если это действительно так, то я, быть может, смогу понять, зачем Сильвия Розенталь в свое время дала мне эту рубиновую сережку».

Квартира Марии оставалась такой же, какой была всегда. Та же мрачная пещера вместо гостиной, тот же застарелый запах никотина. Безликая мебель, какая бывает обычно в дешевых мотелях, — только теперь, пожалуй, она стала еще более обшарпанной. В комнате больше не было манежа, но в углу возле телевизора стояла хоккейная клюшка, а на коврике валялась голая кукла Барби в сильно изуродованном виде.

— Поставь ее на пол и садись, — обратилась к сестре Мария, указывая на корзину с бельем, стоявшую на кресле со спинкой, перетянутой крест-накрест клейкой лентой.

— Да, между прочим, Бобби просто с ума сходит, так ему нравится игра «Атари» — ну та, которую ты прислала ему на день рождения. Его прямо не оторвешь от нее.

— Знаю. Я получила от него благодарственную записку. Он у тебя чудесный парень, Мария. Да вообще все дети твои — прелесть.