— Да она и не должна повторяться, — оправдывался Тимофеев. — Необходимо взаимное дополнение, способствующее достижению совершенства.

— Туманно все это, — сказал Фомин. — Хотя и сильно похоже на правду. Нет его здесь, моего дополнения до совершенства. Не родилось оно еще. Эх… — и он снова двинулся к выходу.

— Николай, сядь, — рассердился Тимофеев. — Что ты мельтешишь? Я же не кончил!

— А что еще будет? — спросила Света.

— В данный момент амуроскоп работал в пределах заранее установленной даты. Но есть еще и режим свободного поиска в произвольном интервале времени. И если ты, Коля, полагаешь, что в будущем тебе найдется суженая, то я могу это проверить.

— Можешь, — согласился Фомин. — С тебя станется. Но что это тебе даст?

— Не мне, а тебе, — раздельно произнес Тимофеев, глядя ему в глаза. — Я тебе обещаю. Я тебе при Свете клянусь. Если амуроскоп выловит ее… ты знаешь кого… я всмятку разобьюсь, я такое совершу, чего никогда не делал, я прыгну выше головы. Но вы встретитесь еще раз. Ты веришь мне?

Фомин встал. Минута была торжественная, и девушка Света, хотя и не понимала ровным счетом ничего, тоже поднялась. Она сгорала от любопытства.

— Я верю тебе, Тимофеич, — сказал Фомин. — Ты сделаешь.

— Итак, я убираю текущую дату, — прокомментировал свои действия Тимофеев. — Устанавливаю границу поиска, пусть это будет, ну скажем, — он хитро поглядел на подобравшегося Фомина, — две тысячи девятьсот девяносто девятый год.

— А почему не больше? — запротестовала Света.

— Так надо, — коротко сказал Фомин.

— Поиск пойдет от этой даты назад, к нам. На зондирование одного года понадобятся те же десять секунд. На просмотр же всего интервала до наших времен уйдет не больше трех часов.

— Долго, — вздохнула Света. — По-моему, достаточно просматривать каждые двадцать лет. Они же там подолгу будут жить. И мы управимся… — она помолчала, загибая пальцы и глядя в потолок, — за несколько минут!

— Ты у меня гений! — с нежностью сказал Тимофеев. — Ты у меня сокровище! Конечно же, этого достаточно. С годами характер человека меняется, и дискретность поиска лишь повысит вероятность обнаружения. Кто-то с годами стал раздражителен, а кто-то приобрел полезные качества характера. Кто-то вышел из семидесяти процентов соответствия, а кто-то, наоборот, вошел… Ну, для затравки просмотрим лишь тридцатый век.

— И где ты таких слов нахватался, — проявил некоторые признаки нетерпения Фомин. — Дискретность, вероятность… Хватит разговоров, давай действовать. Будем зондировать каждые пять лет.

— Настраиваю амуроскоп… Коля, хватай его за детектор!

Прибор зацокал, будто белка, у которой отняли кедровую шишку.

— Год 2999, — зачитал показания табло Фомин. — Рамона Флетчер — двадцать пять лет, восемьдесят процентов… Отказ, Ким Сон, семьдесят лет, девяносто два процента… Отказ. Астрида Звездолетова…

— Ну и параметры! — удивилась девушка Света.

— Веяние времени, — пояснил Тимофеев. — Должно быть, эпоха прорыва в Галактику.

— Год 2994. Отказ… отказ… отказ… Глядите-ка: опять Ким Сон, ей уже шестьдесят пять лет, а все те же девяносто два процента! И незамужем…

— Тебя не нашла, — сочувственно промолвила Света.