-  Я бы и сама неплохо пристроилась! Это было только дело времени. - Я снова подпрыгнула от переполнявшего меня возмущения и задела хвостом фужер с вином, который не преминул тут же опрокинуться и окатить меня своим содержимым с головы до кончика хвоста.

    Не скажу, что я была в восторге от этого душа. Липко, противно и воняет гадостью какой-то, что-то типа красной смородины или клюквы. Терпеть не могу кислятину!

    Полоз брезгливо подвинулся, наблюдая, как тоненькая красная струйка стекает на пол.

    Но едва я успела отплеваться и отфыркаться, приготовившись высказать все, что думаю по поводу нагромождения стола всяким ненужным и зловонным хламом, где даже крохотной бедной, теперь уже замужней ящерке развернуться негде, как меня снова чем-то полили. На сей раз это была обычная вода из кувшина. Наверное, моему жениху не нравится, когда от женщины за версту прет, как от заправского алкоголика. А мне даже и пить особо не надо, если только для запаху - дури своей хватает, как мне неоднократно уже говорили. Он, кажется, тоже пришел уже к такому выводу. Сообразительный. Хорошо еще прямо в кувшин не макнул, вижу, что ему уж очень этого хотелось. Для профилактики, так сказать.

    -  Ты царевна, а не дворовая девка! - неожиданно разозлился папашка, причем всеми тремя головами сразу. - И вообще, веди себя прилично, ты на собственных похор… тьфу, свадьбе находишься, а не на базаре торгуешься! Где твое воспитание?

    -  Только что смыли! - не осталась в долгу я, намекая на незапланированный двойной душ, и ловко вскарабкалась на стоящий поблизости подсвечник. Маленький язычок пламени перекочевал на мою лапку, я с нежностью посмотрела на его веселую пляску и… дунула в сторону дорогостоящего свитка. Сухая бумага занялась мгновенно.

    -  Ах ты дерзкая девчонка! - возопил Змей Горыныч, усиленно дуя на горящий документ, но сделал этим только хуже, потому что вместе с дыханием из всех трех пастей вырывались языки пламени, и теперь свиток горел уже в нескольких местах, жадно пожирая все восемь процентов золотоносных запасов. - Что ты натворила, поганка своенравная?!

    -  Развлекаюсь напоследок! - нагло сощурилась я.

    Владыка проявил чудеса сообразительности и чем-то полил на горящий документ, тем самым испортив его окончательно. Теперь бумажка выглядела не только непривлекательно, но и довольно жалко. Все восемь золотых процентов расплылись в совершенно нечитаемые кляксы, печать расплавилась, превратившись в весеннюю сосульку, пригретую теплым солнышком; сожженные края, поглотившие большую часть текста, траурно истекали противопожарными слезами.

    Папашка готов был разрыдаться, глядя на крах всех его алчных надежд.

    -  Не переживай, Змей, договор в любом случае остается в силе, - успокоил Владыка моего вконец расстроенного отца. - Слово Владыки, единожды данное, никогда не нарушается, сам знаешь. Я пришлю тебе еще один экземпляр.

    Три пары уже изрядно окосевших глаз посмотрели на него с воскресшей надеждой. Ух, предатель!

    -  Замеча-а-ательно! - специально растягивая слово, сказала я. - Владыка Гор получает свободный проезд через наши владения, на чем жутко экономит; Змей Горыныч - кучу золота (хотя я не понимаю выгоды этого обмена); Великий Полоз - слабенькую надежду на появление наследника. А что получаю я? А? Мне-то что причитается от этой вашей деловой межгосударственной сделки?

    -  В будущем ты станешь женой Владыки Гор, - торжественно ответил мне нынешний Владыка с таким видом, будто я спросила, почем он покупал баклажаны на ближайшем базаре.

    Я пристально уставилась на него.