-  А на вишенках яблочки не растут, - не смолчала и на этот раз я. - Тоже мне селекционер-золотоискатель!

    -  Цыц, козявка хвостатая! - попытался урезонить меня муж, легонько шлепнув по карману пальцем. Попал куда надо, как ни странно, туда, где хвост начинается.

    -  Эй! А ты пальцы-то не распускай! - возмутилась я. - Не приголубил еще, а туда же!

    -  А если тебя по-другому не заткнешь, - все с тем же равнодушием констатировал он и совсем тихо произнес: - Приголубить… Хвост бы тебе оторвать следовало.

    Но я услышала, глухотой не страдаю, а в такие моменты тем более.

    -  А нечего жениться было! Сам напросился! И хватит на мой хвост покушаться!

    -  Может, помолчишь?

    -  На том свете намолчусь! Нечего мне рот затыкать!

    -  Видать, уже другие пытались. Язычок не просто так раздвоенный.

    -  Хам!

    Мне не ответили. Вот и славно, последнее слово за мной осталось.

    Я снова осторожно высунулась, чтобы разведать обстановку. Старшее поколение смотрело на нас с плохо скрываемым умилением. Не знаю, о чем думал в этот момент Владыка Золотоносных Гор, но мой папашка, принявший уже человеческий облик, чтобы не напугать ненароком подозрительных зверушек (по просьбе Владыки), чуть ли не стекал по ступенькам дворца от сочившегося из него отцовского счастья.

    -  Как мило они воркуют… голубочки наши… - томно вздохнул он, выуживая откуда-то заныканную флягу далеко не со святой водой. Отхлебнул, осоловело икнул, выражая полное одобрение, и на правах главного собутыльника протянул флягу Владыке:

    -  Будешь?

    -  Нет. - Мой узкоглазый свекор даже шарахнулся в сторону, будто фляга могла сама на него наброситься с вливательными целями. - Змей, сколько же можно?

    -  Ну как хочешь… Твое здоровье!

    Владыка укоризненно поморщился, глядя, как папашка одним махом опустошает не очень маленькую емкость. Сам он был до противности трезв, как и мой муженек, собственно. Надеюсь, у них не язва, а то с больными уж слишком хлопотно приходится. Капризничают много, а я этого не люблю.

    -  Ладно, Змей Горыныч, еще свидимся. Полоз, едем! - кивнул Владыка и направился в сторону застывших грифонов.

    Весь его вид выражал одно: глаза б мои на вас на всех не смотрели! Кажется, его терпение тоже подходило к концу, и что больше всего тому послужило причиной, оставалось только догадываться. То ли папашка со товарищи из клуба повального истребления трезвенников, то ли я со своими наглыми выкрутасами. Но на всякий случай я решила немного помолчать.

    Владыка тем временем подошел к одной зверюге и легко запрыгнул ей на спину. Грифон пошевелился, разминая затекшие мускулы, поскреб когтями землю, в которой остались такие борозды, что в случае похорон могилку выкапывать не надо, только закопать остается, и расправил невероятных размеров крылья, полностью готовый к полету. Я так рот и открыла.

    -  Мы что, на этом полетим?! - промолчать мне все-таки не удалось. Я, конечно, уже совершала несколько тренировочных взлетно-посадочных виражей, когда папашка был в хорошем и относительно трезвом расположении духа, но те низкие круги над дворцом не шли ни в какое сравнение с тем, что мне сейчас предстояло. Вряд ли эти громадины будут подметать хвостами землю. К тому же мой скромный полетный опыт больше сводился к тому, чтобы не свалиться, отец не сильно страдал осторожностью, а несколько снесенных куполов, опрокинутых заборов и сильно укороченных деревьев не в счет.