Жена на несколько секунд потеряла дар речи. Потом вдруг громко хлопнула ладонью по столу:

— Ой! Тебе же надо обед с собой собрать.

— Меня же на довольствие поставили. Обед будет.

Жена рассмеялась:

— Что? Какое ещё довольствие? Это разве еда!

Конечно, она была права. Галибийская еда — это не еда, а лошадиный фураж. Один из самых известных в стране ресторанов был как раз недалеко от моей конторы, но я так и не решился туда зайти, всегда ходил обедать домой. Само собой разумеется, на фронте кормили ещё хуже.

Жена вытащила на свет божий подборку из старых женских журналов — «Сто вкусных рецептов для пикников».

— Посмотрим, — сказал она, перелистывая страницы, — У меня есть цыплёнок. Может, зажарить?

Предстояла ещё «супружеская» часть вечера. Обычно мы отводим на это занятие час — полтора, если до него дело доходит. Но мне не хотелось утруждать себя накануне первого дня военной службы, поэтому сразу после ужина я нырнул в постель и уснул. Мне совсем не светило погибнуть из-за того, что накануне я перестарался по части секса и не имел достаточно прыти, чтобы в критический момент спастись бегством.

Жена разбудила меня на следующее утро в начале восьмого.

— Надо вставать, дорогой. На фронт опоздаешь.

— Правда, — сказал я, вскакивая с постели.

В порядке исключения она приготовила потрясающий завтрак — жареные в панировке креветки, блинчики с беконом и яйцами, овощной сок и кофе с молоком.

— Силы тебе пригодятся, — заявила она с улыбкой. Интересно, чему она радуется? — Веди себя хорошо, чтобы получить медаль за высокий боевой дух, — Словно отправляла ребёнка на спортивный праздник.

За завтраком я просмотрел утреннюю газету. Колонка «Военные новости» приобрела для меня особое значение — моя жизнь теперь зависела от того, что происходило на фронте. Дела шли неважно. Галибийская армия отступала. Я прочитал сводку погоды из района боевых действий: «преимущественно ясно, ветер южный». «Вчерашние потери: восемнадцать рядовых пехоты, один младший офицер». «Ожесточённые бои ожидаются сегодня в районе позиций № 16, № 19 и № 23».

Погрузившись в чтение, я совсем забыл о времени. До отправления скорого поезда оставалось всего ничего. Я в панике вскочил, кое-как натянул военную форму, пристегнул за спину каску.

— Ничего не забудь, милый. Вот твой обед. А где твоя граната?

— В сумке.

— Носовой платок? Бумажник?

— Бумажник? Не думаю, что мне понадобятся деньги. Ну ладно, возьму.

— Когда закончишь, сразу домой. Никуда не заворачивай!

— А я что, заворачиваю?!

Жена проводила меня до порога. По главной улице, купавшейся в лучах утреннего солнца, к вокзалу стекались галибийцы. В голове мелькнуло: наверное, такие же почасовые солдаты. Я присоединился к ним со странным ощущением — будто я уже не японец. Все были при оружии — несли винтовки или автоматы, и только я шёл с пустыми руками. Что я здесь делаю? Чего меня на фронт понесло? Я витал в своих мыслях, но тут меня словно громом ударило. Забыл ящик с инструментами! Как же я буду ремонтировать винтовки без отвёртки? Я сделал поворот на девяносто градусов через правое плечо и пустился бегом.

— Эй! Ты куда?

— Поезд скоро уходит!

— Опоздаешь!

Не обращая внимания на оклики, я промчался мимо шагавших мне навстречу людей к своему дому. Подхватил ящик и снова выскочил на улицу. Поток солдат превратился в тонкий ручеёк.

Когда я прибежал на вокзал, скорый на Гаян уже ушёл.