Когда я прибежал на вокзал, скорый на Гаян уже ушёл. Следующий отправлялся в семь пятьдесят и прибывал в Гаян в без десяти девять. Чтобы добраться до позиции № 23 вовремя, у меня оставалось всего десять минут.

На платформе было полно военных. Подошедший вскоре поезд набился под завязку. Двери отворились, и мы утрамбовались в вагоны.

— И так каждое утро. Самое хреновое время, — высказался пристроившийся у двери коротышка, уткнувшийся лицом ко мне в грудь, — До места добираешься как выжатый лимон. Могли бы скользящий график организовать. Война же, понимать надо!

— А я не согласен, — заявил стоявший рядом солдат с выпученными глазами, — Так и надо ездить — к девяти, в самую давку! Мы же настоящие солдаты, не то что недоделки, у которых служба в ночную смену или на несколько часов в день. Ты гордиться должен!

«Юморист! Чем тут гордиться?» — подумал я.

— Ты на какую позицию? — стал допытываться у меня коротышка.

— На двадцать третью, — ответил я на ломаном галибийском наречии. — До неё далеко, боюсь, как бы не опоздать.

— К девяти ты точно не успеешь! — вытаращился коротышка. — Это же на самой передовой! В этом поезде все, кто на тыловые позиции!

Пучеглазый подозрительно косился на меня. И вдруг заорал:

— Эй! А ведь он не галибиец! Слышьте, как чудно говорит?

Окружавшие меня солдаты загалдели:

— Да он шпион!

— Точно! Как тот тип из корейского разведуправления, кого поймали на днях!

— Хватайте его!

— Я не шпион! Я — японец! — закричал я в полной панике.

— А чего тогда нашу форму напялил?

— Что-то это подозрительно!

— Я еду ремонтировать ваши винтовки, — объяснял я, запинаясь, — Я работаю в фирме, которая их производит!

— Что? Вот, значит, кто нам это дерьмо сбагрил!

Солдаты снова заголосили наперебой.

— Вчера я чуть на тот свет не отправился! — Подняв винтовку над головой, напирал на меня пучеглазый. — Эта штука второй раз не стреляет! Ещё бы чуть-чуть — и мне кранты!

— А сколько народа полегло!

— Кто отвечать будет?!

— Вот гад! Убить его мало!

— Я-то тут при чём? Это фирма виновата! — кричал я, — Поверьте!

— Эй вы там! Чего разорались? — вытягивая шею над толпой, громко вмешался стоявший немного поодаль человек; должно быть, офицер. — Я про него слышал. Какой он, к чёрту, шпион!

Пучеглазый неохотно отпустил отворот моей куртки, хотя всё никак не мог успокоиться:

— Тогда давай почини винтовку!

— На ходу такие вещи не делаются. И потом, я ещё не приступил к своим обязанностям.

— Ха! Выходит, тебя это не касается!

Столкнувшись с такой враждебностью, я забился в угол. Миновав рисовые поля, поезд наконец подошёл к гаянскому вокзалу. Там на платформе тоже собралась толпа солдат, дожидавшихся возвращения домой. Они сидели на корточках и лежали повсюду, в полном изнеможении. Были и раненые.

— Ночная смена, — пояснил коротышка, — Вообще-то им больше платят. Я тоже хотел в ночную, но у меня куриная слепота.

Мы с ним расстались на выходе из вокзала.

— Ну что, пробьёмся как-нибудь? — сказал я, — Мне эта война до лампочки. Главное — выжить.

— Вот именно.

Выйдя из здания вокзала, я сразу же увидел чёрный дым, беззвучно поднимавшийся на окраине городка за холмом, откуда доносились приглушённые звуки боя — автоматные очереди, орудийная стрельба.