«Ошибка», — с облегчение решила Саша и нажала бронзовую кнопку звонка. За дверями мелькнули тени и вдруг сами они отворились…

— Госпожа Беляева? Директор, Карл Леопольдович ждет вас. — Элегантная брюнетка пропустила Сашу в недра особняка. Помедлив, она решительно вошла в благоухающий полумрак…

…Полтора дня, прошедшие со встречи с Игорем, Саша прожила, как в горячке. Во–первых, не давала покоя боль обманутого ожидания, вся дурацкая ситуация этой столь долгожданной, столь необходимой встречи. Во–вторых: что значило его предложение, «позитивная мысль» явиться в офис31 декабря? Без звонка, без переговоров? Или речь шла не об устройстве на работу? Вдруг Игорь знает гораздо больше, чем думает Александра и так изящно обставляет встречу? Ведь Новый год же — не хухры мухры! А он так любил делать сюрпризы. Это соображение, засев в голове, с каждым часом все больше перерастало в тайную надежду.

Позвонить по значившемуся в визитке телефону Саша побоялась — не хотелась разрушать иллюзию. Кроме того, на карточке было указано, что Игорь Буртаев является финансовым директором Российско Итальянской фирмы «Дезидерио». Значит, все же — работа?

А если, работа, как предлог, как поиск пути к сближению? Ведь, что и говорить, виноват он «по самой крутой статье», как утверждала мать. Спорить с ней было трудно.

По мере приближения назначенного понедельника, растерянность усиливалась. Накануне весь вечер Александра промаялась сомнениями — ходить — не ходить. Вначале выслушала аргументы матери «старой и мудрой женщины» — как любила называть себя Зинаида Константиновна в преамбуле к серьезному разговору с дочерью. На самом деле, эта худенькая сорокатрехлетняя женщина отнюдь не была старушкой и, как показали результаты ее жизненного пути, особой житейской мудростью не отличалась — мужа не удержала, дочь проморгала, с новыми экономическими обстоятельствами не справилась. Ларка считала, что мать Саши сильно смахивает на актрису Лию Ахеджакову и пуще всего любит сражаться за некую никому неведомую справедливость. Надо сказать, Ларка обнаруживала сходство всех своих знакомых с популярными персонами, только Саше не могла подобрать подходящего эквивалента. Себя находила весьма похожей на замечательную Любовь Полещук, а Буртаева прочно ассоциировала с бывшим премьер- министром Касьяновым.

Так вот, Зинаида Константиновна, в самом деле, здорово напоминавшая актрису Лию Ахеджакову, так же, как многие ее героини, активно прибегала к понятию «справедливость». Чаше всего, в сопровождении вопроса: «Где же она?» На справедливости машинистка редакции многотиражной советской газеты зациклилась после Перестройки, в результате которой газета развалилась и ей пришлось встроиться в коммерческую структуру. Поначалу справедливость торжествовала. Зинаиде Константиновне, удалось даже заработать на сильно в те годы дорогой компьютер, спешно вытеснявший печатные машинки. Но и частное издательство, и коммерческий банк, в который были вложены с целью огромного прироста скромные сбережения Беляевых, смахнули экономические преобразования. Теперь безработная машинистка сидела в крошечной двухкомнатной квартирке на окраине спального района, шуршала клавишами совершенно состарившегося компьютера, заполняла пепельницу окурками неизменной «Явы» и слушала радио «Свобода». При этом возмущенно комментировала сообщения, часто употребляя слово «справедливость».

Что и говорить, присутствия справедливости в жизненном процессе этого чрезвычайно профессионального работника и абсолютно честной женщины не наблюдалось.