ДА, СКАЗАЛ ОН, У МУХ ГУМАННОСТИ НИ НА ГРОШ.

Ну, хорошо, у них гуманности ни на грош, но может, ты думаешь, что ты лучше их, с твоей патокой и ДДТ? Ты ведь тоже способен учинить побоище.

Иногда я приезжаю на виллу, продолжал он, рано утром, когда все еще спят. Тогда я принимаюсь кричать и подымаю всех с постели. Проснитесь, кричу я, проснитесь, мухолов приехал! Я постоянно в разъездах. Вы и ночью ездите на велосипеде, с вашей патокой? Такое случается редко, отвечал Джузеппе. Обычно я езжу днем, мухи любят тепло, знай жужжат себе да греются на солнышке. Рассказывай, рассказывай, мухолов, говори, продолжай, я тебя слушаю.

Нередко я натыкаюсь на кучи мусора и тогда спрашиваю у хозяина: почему не убираете этот мусор? Хотите мух подкормить? Однако как уничтожить их, вы до сих пор не придумали, сказал я, а вот способов уничтожать людей — предостаточно. Я хотел перевести разговор на людей. Но Джузеппе продолжал: — Мухи летают между пиниями, жужжат в саду среди роз и других цветов, а потом садятся на кучу мусора у ворот. У каких ворот? — спросил я. У любых ворот виллы. Какой виллы? Да любой. Нет, не нравится мне этот Джузеппе с его баснями про мух.

А потом они залетают в окна, продолжая Джузеппе, и садятся на тарелки с супом, тонут в бокалах с вином. Ну хорошо, бокалы с вином, но чьи это бокалы, чье вино? Владельцев вилл, отвечал Джузеппе-мухолов. Кто они, как их зовут? Да всякие, я их по имени не знаю и знать не хочу.

Иной раз после моей дезинфекции, с вашего позволения, гибнут и сверчки, и бабочки, а случается, что и куры. А люди? — спросил я. Иногда гибнут и люди. А потом, с вашего позволения, прибывает полиция и находит на лугу нож, сказал я. Я устроил ему самый настоящий допрос. Вы случайно не теряли нож на лугу? Нет, сказал Джузеппе, какой еще нож? Я применяю только патоку и ДДТ, мне, пожалуй, не помешал бы компрессор для насоса. Ну хорошо, компрессор для насоса, сказал я, но нож в кармане тому, кто вечно в разъездах, тоже не помешает... У вас он наверняка есть. Нет, вы ошибаетесь, сказал он.

Тут, к сожалению, все еще пользуются старыми способами. Берут стеклянный сосуд, суживающийся кверху — ну, точно горлышко перевернутой бутылки, — и вставляют его в другой сосуд, тоже стеклянный. Во второй сосуд наливают соленой воды и добавляют уксуса. Муха залетает в открытый сосуд и тонет. Когда смотрю на эти их сосуды с уксусом и соленой водой, меня просто смех разбирает, сказал он.

Мухи размножаются так быстро, что за неделю их на несколько миллионов прибавляется. Со временем они заполнят всю планету и съедят нас живьем, если мы не примем меры.

Они хотят занять наше место на земле; к этому, с вашего позволения, стремятся мухи, сказал он. Коммуна Альбано делает все что может. Повесили бедняги даже плакат:

ВОЙНА МУХАМ,

а внизу сказано: «Не оставляйте кожицу от фруктов, не бросайте виноградных косточек во время сбора урожая, вернее, когда делаете вино». Но мухи, сказал я, слетаются прежде всего туда, где есть кровь, они очень падки до крови и разлагающихся трупов.

Разлагающихся трупов хватает в любое время года, сказал Джузеппе, — и возле домов, и на лугах. Это умершие зверьки и птицы: белки, мыши, ящерицы и другие зверюшки. А также и люди, сказал я, к примеру старик, которого нашли мертвым на лугу, а вокруг на цветах были пятна крови, и в траве валялся нож. Рядом проходит дорога, на которой вас видели, когда вы по ней проезжали на своем велосипеде. Я езжу, где мне вздумается. Вы ехали на черном велосипеде, который вам предоставила коммуна Альбано. По моей работе мне все время приходится разъезжать, сказал он.

Иной раз мухи прилетают издалека целыми полчищами, это мухи особого вида. Я сказал: — Все мухи одинаковы. А между тем они совсем даже не одинаковые, возразил Джузеппе, есть тысячи разных видов. Так, на глаз, разница почти незаметна, продолжал он.