|
Тогда он просто плохо прицелился. Меня никак не удается взять живым, поэтому они пытаются сами убрать меня с пути или сделать это чужими руками. Иными словами, с помощью наемных убийц. Кому-то было бы выгодно превратить тебя в труп, лежащий в траве с раскрытым ртом, Джузеппе. Иначе для чего бы они стремились убить тебя? Поэтому не разъезжай по дорогам на своем велосипеде, так ведут себя лишь те, кому нечего бояться. Тебе следует исчезнуть, даже, если понадобится, спрятаться под землей, как это делают муравьи и животные, которых я бы не хотел называть.
А ты между тем носишься целыми днями по дорогам. Хочешь, чтобы тебя пристрелили? Ты забросил дела, прежде ты возвращался в Альбано, нагруженный свинцом, цинком, медью, латунью и прочим старьем. Если приедут покупатели, красивый у тебя будет вид! Носишься на своем велосипеде, а однажды вернешься с простреленной головой, — иными словами, будешь валяться посреди дороги. Хоть ты и узкая цель, пуля в любой момент может угодить тебе в лоб. ПОТОМ ПЕНЯЙ НА СЕБЯ. Меня пугает загадка ржавого велосипеда. Должно быть, это угроза, но от кого? Кто хочет меня запугать? Я с трудом тащу в гору велосипед, у меня отяжелели ноги, а голова удивительно легка, чувствую — она вот-вот улетит. За кюветом — поле, благословен тот, кто посадил здесь картофель. Я люблю землю, возделанную человеком. Наступает время, и он пожинает плоды своих трудов, благословен крестьянин, посадивший картофель. Между тем есть люди, которые прячутся с ружьем, быть может, в то самое время, когда я безмятежно любуюсь картофельным полем. А он прячется в зарослях и берет меня на мушку. Но какие заросли? Там нет никаких зарослей. Важны не заросли, а убийца, который в них прячется. Ну хорошо, убийца, но кто ему сказал, что я отправлюсь этой дорогой, КТО ШПИОНИЛ ЗА МНОЙ? Тут есть кто-то, кто должен был быть на моей стороне, а оказался на стороне моих врагов, он следит за каждым моим шагом, я ощущаю на шее его дыхание, оно липкое, как у червя. Я мог бы закричать, но вокруг — ни души, все спрятались или ушли. Где они, где вы? Вы прячетесь — тогда я тоже скроюсь, прежде чем совсем стемнеет. Сейчас половина восьмого, солнце уже зашло, в небе отражаются огни Рима — бледно-фиолетовое облако. Это машины, которые носятся взад и вперед по улицам, ослепляя фарами прохожих, светящиеся рекламы, прожекторы Форума и Колизея. Горит огонь железнодорожного вокзала Термини — согласно туристским справочникам, он самый яркий в мире. Я уже недалеко от Альбано. Когда вернусь к себе на склад, быстро войду и захлопну за собой дверь. И лягу спать. Хочу проспать беспробудным сном целый год, не мешайте мне спать. Слишком много людей охотится за мной, точно за стадом диких зверей. Если уж вы решили убить меня, то убейте во сне, тогда я ничего не почувствую и буду думать, что по-прежнему сплю. Аминь, как возглашают в конце молитвы. Вот я уже почти добрался до места. Я иду осторожно, на цыпочках. Любопытно, чем все это кончится? До дверей склада остается несколько метров. Плохо, говорит Розальма, боюсь, что все кончится плохо.
16 Владелица виллы сказала: не понимаю, что делает некрофилия-могильщица возле моего дома? А я сказал — вернее, сказал мухолов: значит, где-то тут есть труп. Это невозможно, сказала владелица виллы, ЗДЕСЬ ТРУПОВ НЕТ. Послушайте, синьора, сказал я, некрофилия-могильщица не ошибается, если трупа нет в доме, то он, верно, есть на лугу в зарослях. А она сказала: о каких зарослях вы говорите, возле виллы зарослей нет, вернее, там растут лишь сорные травы да редкий кустарник. Земля вокруг не возделана, и на виллу невозможно проникнуть, она огорожена колючей проволокой. Вот уже много лет на этой вилле никто не умирал, в этом доме трупов нет. Мой муж погиб далеко отсюда, в Восточной Африке, в Абиссинии, в 1936 году во время войны. |
