На каторжную работу,

Нету ее лютей –

Править тупой толпою

То дьяволов, то детей».

– Слова истинного британского лорда, – сказал Ник. – Жалеешь, что ты не один из них и никогда не станешь?

– Иногда жалею, – сказал Джереми. – Хотя, как я уже говорил, сейчас лорды правят миром лишь номинально. Экономика, друг мой, это сила, с которой приходится считаться даже им. А ты не жалеешь?

– Нет, – сказал Ник. – Нет силы, нет бремени, знаешь ли. И, кстати, у него были и другие стихи.

«Неволя нас не смутит,

Нам век вековать в рабах.

Но когда вас задушит стыд,

Мы спляшем на ваших гробах».

– Так это позднее, это уже после того, как он чокнулся, – сказал Джереми. – И, кстати, цитируют их только подпольщики. Ты один из них, что ли? А Салли знает?

– Ты же сам говорил, Австралия – это глухая дыра, – сказал Ник. – У нас тут даже подполья нет.

– Так поехали со мной, – ухмыльнулся Джереми, поднимаясь из за стола. – В Метрополии есть все!

– Поговорим об этом через пять лет, – сказал Ник. – Когда ты арендуешь здание в Сити.

– Не арендую, а выкуплю, – поправил Джереми. – Ладно, тогда и поговорим. Увидимся на вечеринке, дружище.

– Непременно, – сказал Ник.

Джереми умчался творить свое великое будущее, а Ник заказал себе еще кофе и снова принялся смотреть на яхту в океане. Только теперь, после слов Джереми, ему казалось, что ее осадка стала чуть больше. Видимо, на нее влияло Бремя Белых пребывающего на борту корабля лорда Реджинальда.

Глава 2

Все пять лет учебы в колледже Порт Джексона родители арендовали для Ника квартиру в небольшой кондоминиуме на восточной окраине города. Не самый престижный район, но и не самый плохой, логово нижнего среднего класса. Две спальни, кухня, просторная терраса, бассейн и площадка для занятий спортом на открытом воздухе, что еще нужно молодому человеку, грызущему гранит науки?

Уже ближе к вечеру Ник зашел домой, чтобы переодеться к вечеринке. Он как раз проходил мимо бассейна, собираясь подняться к себе, когда его окликнули.

– Эй, сынок.

Ник обернулся.

В тени деревьев рядом с бассейном стоял ряд шезлонгов, и по одному из них растекся Кларк, его сосед снизу. Это был высокий худощавый старикан лет шестидесяти, загорелый, вечно прячущий остатки растительности на своей голове под бейсбольной, а глаза – за стеклами солнцезащитных очков «Рэй бан». В руке Кларка была банка пива – Ник и не помнил, когда видел соседа без нее – а рядом стоял переносной холодильник.

Вне всякого сомнения, уже не полный.

– Добрый вечер, Джон.

– Пивка дернешь?

– Нет, спасибо, – сказал Ник, из вежливости подходя ближе. – Я на вечеринку собираюсь.

– Отвальная? – уточнил Кларк. – Последняя вечеринка беззаботной юности?

– Что то вроде того, – сказал Ник.

– Это правильно, – сказал Кларк. – Порезвись там от души. Может быть, такой случай тебе больше и не представится.

– Что вы имеете в виду, Джон?

– Я имею в виду, что беззаботная юность когда нибудь кончается, – сказал Кларк. – И для тебя этот момент почти уже наступил. Сам понимаешь, сынок, скоро начнется взрослая жизнь со всеми, мать ее, сложностями.

– Так вы об этом, – сказал Ник. – А я уж было подумал, что вы тоже начнете вещать про скорое вторжение.

– А кто еще об этом вещает?

– Да все вокруг, – сказал Ник.