Утром юный Карл облачился в торжественные одежды и занял свое место в палате лордов. Я слышала, что появление принца вызвало живой интерес, и могу себе представить, какое впечатление произвело на всех то королевское достоинство, с которым держался этот одиннадцатилетний мальчик.

Он передал собравшимся послание короля. Если бы дело не зашло так далеко, то, возможно, послание это возымело бы ожидаемое действие и помогло бы сохранить жизнь графа Страффорда…

Но было уже слишком поздно, и наша последняя попытка спасти нашего друга окончилась полным крахом.

Король был глубоко тронут, получив письмо от самого Страффорда. Граф понимал, насколько высоки ставки в этой игре. Возможно, он осознавал это даже лучше, чем мы с Карлом. Страффорд видел, что идет яростная борьба между королем и парламентом и что еще есть время спасти страну от гражданской войны. Парламент принял решение казнить его, Страффорда, и если король не согласится утвердить приговор, то чернь поднимется против государя и попытается уничтожить все, что стоит за монархией. Страффорд не мог не понимать всего этого – и как преданный слуга своего короля и своей страны освободил государя от прежней клятвы.

Карл расчувствовался, но, думаю, письмо это помогло ему принять трудное решение. Весь следующий день улицы были забиты толпами. Они осаждали Уайтхолл и Сент-Джеймс. Положение становилось все более угрожающим.

Я продолжала умолять Карла не сдаваться, но теперь понимала, что если он не уступит, то это может означать конец для всех нас. Я думала о своей матери, о детях, о самом короле… и мой здравый смысл подсказывал мне, что Страффорд должен умереть.

Карл был вне себя от горя. Он дал слово Страффорду, но тот освободил его теперь от этого обещания. Хотя в душе Страффорд, конечно, верил, что король никогда не согласится на его казнь.

– Вы сделали все, что могли, – сказала я Карлу. – Никто не смог бы сделать большего.

Король кивнул.

– Но я дал слово! Возможно… Я обязан сдержать его, – вновь запротестовал Карл.

– Но какой ценой?! – воскликнула я. – Наши дети… Я…

– О нет, не говорите так, – взмолился он, – я не переживу, если с вами что-нибудь случится.

– Карл, мы должны прислушаться к голосу разума, – сурово изрекла я. – Я очень хорошо отношусь к Страффорду. Я знаю, что он был нашим самым преданным другом… но слишком много жизней поставлено на карту.

Король обнял меня. Сейчас он был спокоен; лицо его окаменело, но я знала, что он думает обо мне и о детях.

Потом он медленно произнес:

– Другого выхода нет. Я должен подписать приговор.

Казнь Страффорда была назначена на завтра – на двенадцатое мая.

Никогда не забыть мне этого дня! Карл настоятельно хотел знать, как повел себя Страффорд, когда услышал, что Карл подписал ему смертный приговор.

Муж мой так никогда и не смог избавиться от чувства вины и этих горьких воспоминаний. Я уверена, что до последних минут своей жизни он думал о Страффорде, – и перед мысленным взором короля то и дело возникало лицо человека, узнавшего, что государь его предал. А ведь Карл отчаянно пытался спасти своего друга. Свою подпись под смертным приговором король считал гнусным предательством и не желал воспринимать иначе, хотя я изо всех сил старалась убедить его в том, что ему не в чем винить себя. Ведь Страффорд сам советовал ему поступить именно так!

Но королю рассказали, что, выслушав приговор, Страффорд пробормотал:

– Никогда не доверяйте принцам!

Несчастный, он был так измучен! Не столько страхом за себя, сколько за свою семью.