|
Когда весной они скрытно, иными дорогами, следовали за Волкодавом, Хономеру доводилось спать и под открытым небом, на прихваченной последними заморозками земле, и вовсе в седле, и попросту обходиться без сна. Радетель с юности был привычен к странствиям по диким краям, где никто не стелил ему теплой постели и не пек лепешек на ужин. И он отнюдь еще не стал ветхим стариком вроде Кроймала, чтобы ему на каждом шагу требовалась забота и помощь. Нет! Дело не в том. Жреческое одеяние Хономера нынче блистало яркими красками, он был попечителем святой веры в большом богатом городе, а поскольку Тин-Вилена являлась крупнейшим городом целого континента, - значит, Хономеру надлежало блюсти дело и славу Близнецов во всем Шо-Ситайне. И кому какое дело, что Тар-Айван, расположенный, собственно, вдвое ближе к Тин-Вилене, чем к тому же Кондару, до сего дня весьма мало интересовался пастушеским краем, предпочитая обращать свои взоры на куда более изобильные и причастные к судьбам мира державы: Мономатану, Саккарем, Нарлак, Халисун... Хономер твердо знал: пробиваться к вершинам жреческой власти в одной из этих стран - определенно не для него. Лучше быть первым в Тин-Вилене, чем тридцать первым в Фойреге. Он не помнил, кто это сказал. Надо будет, вернувшись, отрядить младших жрецов порыться в библиотеке - и непременно найти. Хономер очень рассчитывал на нынешнее свое путешествие. Вероятно, внутренний голос по-своему истолковал бы этот расчет и скорее всего объявил бы его неким возмещением за сокрушительную неудачу с Винитаром. Однако внутренний голос потому и называется внутренним, что никто не слышит его, кроме нас самих... да и мы-то всего чаще предпочитаем не слушать. Нынче для Хономера был именно такой случай. Да, он потерпел неудачу, которую глупо было бы отрицать, и еще глупее - гнать из памяти, притворяясь, будто ничего не случилось. Зелье, сваренное Шамарганом, обладало обрекающей силой. Хономер сам проверил его на двоих никчемных людишках из числа городских бродяг и убедился: отрава разила наверняка и противоядия не имела. А значит, венна давно уже съели морские рыбы... и, вероятно, тоже в свою очередь отравились. Жалеть тут было, собственно, не о чем, но венн унес с собой тайну имени старого жреца, и вот этого Хономер простить ему не мог. Хотя... прощай или не прощай мертвому, с него в любом случае немногое взыщешь. Волкодав пребывал в посмертной обители своей веры - где именно, Хономер не знал и не стремился узнать, ибо туда не достигал свет Близнецов, а стало быть, прикосновенному к истине не было ни пользы, ни смысла в ее изучении. Как и в изучении кан-киро, оказавшегося неспособным служить распространению веры. Заблуждения - и свои личные, и всего рода людского - следовало оставить в прошлом, а самому двигаться дальше. |
