Картинка умобраза была такой реалистичной, что мы не могли смотреть на смерти и мучения людей. Хадонк отвёл глаза. Аделла украдкой утёрла слезу. Слюбор отвернулся, прикрыв рот рукавом. У меня же лицо было мокрым от слёз…

2

Отметив, что мы едва держимся, Лорт-и-Морт остановил умобраз. Драконы и пламя замерли.

— Пфуй, — выдохнула Аделла. — И почему люди, приобретя безграничную силу, начинают творить мерзости?

— Хо-хо, а ты, номасийка, что собиралась творить, приобретя неограниченные магические способности?

Аделла Лью смутилась:

— Ну, уж точно — не жечь ни в чём не повинных людей.

— А если бы ты решила, что они повинны, то сожгла бы?

— Я не понимаю, — прервала я. — Этот маг был добрый или злой?

— Ты подошла к самому главному. Добро и зло — главные символы религии, Трибожия, объединяющей почти всех людей Голдивара. Даже двубожники Нип Понга или многобожники Деш-Раджа пользуются разграничением, что есть добро, а что зло. На этом разграничении строим свою магию, совершаем поступки, определяем, кто друг, а кто враг… Но суть в том, что ни добра, ни зла не существует.

— Это не новость, — быстро сказала я. — Скро Мантис писал…

— Не спеши, Бленда, дойдём и до твоего кумира, — подал голос Нарре Скиг.

— Итак, нет добра и зла, а есть баланс пустоты, который нарушается по желанию человека. Первый маг это понял и основал свою силу на нарушении баланса. Он так глубоко проник в суть магических струн, что перевёл все доступные его разумению струны в подчинение своей воле.

— Власть над властью?

— Он тоже так считал. Думал, что стал единоличным посредником между магическими силами и людьми. Не учёл, что чем дольше пытаешься удержать перекошенный баланс, тем сильнее становится натяжение. Созидание и разрушение — основы Вселенной. Для созидания необходимо разрушение, а разрушение — это созидательный акт.

Умобраз пришёл в движение.

Скрепя сердце, мы наблюдали, как Триединый Первомаг насылает на городские стены тысячи человекоподобных слоггеров, созданных из камней, дерева или железной руды. Двурукие и двуногие болванки, без лиц и выступающих частей тела, лезут на стены. Защитники крошат их головы молотами, дырявят туловища копьями… но разве можно причинить вред существу из праха?

Скоро город наводняется слоггерами. Не делая разницы между человеком, животным или бездушным предметом, они с одинаковой монотонностью крушат всё на своём пути. Каменными кулаками разбивают черепа загнанных в тупики улиц людей, сбивают цветочные горшки, разбивают в щепки телеги, перебивают ноги лошадям, что мечутся на привязи…

— Эх, — не вытерпел Хадонк. — Разве они не знали, что слоггера легко уничтожить руллем дезинтеграции? Даже магом быть не обязательно!

— М-м, не забывай, маги ещё разобщены и не знают своей силы, — возразил Слюбор. — Откуда они возьмут какие-то рулли?

Я закрыла лицо руками:

— Кэр Лорт-и-Морт, только не говорите… не говорите, что мы снова выпустили это зло в мир?

— Хо-хо, девочка, я ждал, что именно ты первая догадаешься.

— Ну и ладно? В чём беда? — закричала Аделла. — Он-то ушёл в чужой мир, а не наш. Чего переживать? Пусть теперь народ Мат-Вея переживает.

— Не будем забегать вперёд, — Лорт-и-Морт провёл рукой над умобразом.