— И у марсианских фертачников нашелся такой главарь?

— Да, я слышал о нем давно.

— Кто он?

— Говорят, сам он — не наркоман, и это самое опасное. Вообрази: негодяй, к тому же честолюбивый, во главе лишенных воли марионеток, которые готовы выполнить любое, самое чудовищное приказание повелителя.

— А сколько на Марсе фертачников?

— Этого никто не знает. И ряды отверженных постоянно растут…

— Пожалуй, это опасней для нашей цивилизации, чем мороз и снегопад, — заметил Делион.

— Кажется, я начинаю догадываться, в чем миссия Сванте! — воскликнул марсианин.

— Скажи.

— Видишь ли, это только моя догадка… Я слышал, что вожак фертачников ввел жесткое правило: каждый, кто приходит к ним, должен принять лошадиную дозу наркотика. При этом воля его окончательно ломается, и он становится безвольной куклой в руках главаря.

— Ну и что?

— Терпение.

— На окраине Города есть древнее строение, оставленное, по-видимому, инопланетянами, ты слышал о нем.

Делион кивнул.

— Строение до сих пор не изучено, — продолжал марсианин, — там перепутано пространство и время, что чем-то напоминает мне будатор Завары.

— Любопытно.

— В бесчисленных помещениях там могут прятаться тысячи человек. Там главарь фертачников и расположил свою штаб-квартиру.

— Надо убрать вожака.

— Логично. Полиция пыталась сделать это множество раз, но всегда терпела неудачу. Либо агентов, подброшенных, находили на —.улицах Города, обезображенных до неузнаваемости, либо они ломались: приняв обязательную дозу, переходили в ряды фертачников. Вот я и думаю, что Филимена решили заслать в логово фертачников. Изменить внешность — для него не проблема. И любая доза ему не страшна.

— Все равно, это очень опасно.

— Конечно. Если фертачники его разоблачат — на куски разорвут.

— Как видишь, у Сванте есть дела поважнее нашего проекта, — сказал Делион.

— Все-таки это несправедливо. Филимен должен заниматься физикой, а не фертачниками. И я прошу тебя, Атамаль: никому ни слова о моей догадке. Иначе жизни Филимена будет грозить страшная опасность.

— Могила, — заверил Делион.

Они вошли в капсулу лифта, марсианин нажал нижнюю кнопку на табло и кабина рухнула вниз, набирая скорость.

— Орфей опускается в ад.

— Два Орфея, — поправил Делион.

— Никак не привыкну к этому свободному падению.

— Привыкай.

Вскоре участок свободного падения кончился, кабина начала тормозить. Наконец дверцы раздвинулись, и они вошли в помещение, залитое мертвенным светом.

— Предлагаю молниеносную партию, пока дойдем до лаборатории, — предложил Делион.

— Я дал зарок, — покачал головой марсианин. — Не играть в шахматы, пока не пробьемся в параллельное пространство и не отыщем Арнольда Завару.

— Атамаль, Атамаль, мне тебя нынче жаль.

Они шли по промозглому отсеку, и голоса спорящих из открытой двери дальней лаборатории становились все громче.

— Какая здесь глубина?

— Восемьдесят этажей, — сказал Делион. — Каждый раз, опускаясь сюда, я ловлю себя на одной мысли: отсюда до исчезнувшего Арнольда дальше, чем до самой далекой звезды.