|
Вам никогда не казалось странным, что можно увлечь огромную массу людей, предложив новую систему построения общества, но я не ручаюсь, что вам удастся поднять хотя бы одного человека, если вы откроете ему систему взаимоотношения людей. Не от того ли книги никого никуда не подвигают — подвигают только манифесты? А теперь представьте, что ту энергию, которую люди веками тратили на переустройство мира, — заметьте, при этом они никогда не были уверены, что изменяют именно то, что надо, и именно так, как надо, — так вот, представьте, что эту энергию люди направили бы на переустройство самих себя. Поверьте, в этом случае люди сегодня были бы подобны богам, а мир — прекрасным и справедливым. Впрочем, мне кажется, я утомила вас своими отвлеченными рассуждениями, — неожиданно улыбнулась женщина. — Вы меня совсем не слушаете.
— Что вы, мне очень интересно, — попытался улыбнуться и Андреев. — Просто мы так редко говорим обо все этом, что я… Андрееву совершенно не хотелось продолжать, мысль его, не получившая воздуха слов, — задохнулась. Женщина, однако, не обратила на это никакого внимания. — Если вам действительно интересно, то я позволю себе еще одну общую мысль. — Она снова посмотрела внимательно и чуть испуганно. Андреев вздрогнул от этого взгляда. — Дело в том, что дар стрелы, о котором, я уверена, вам говорили и Хозяин, и Александр Сергеевич, — это свойство не только отдельного человека, но и человечества в целом. Человечество, увы, ошиблось в выборе цели, и потому оно двигается к единственно возможному — двигается к своему концу. Всю свою многовековую историю люди занимались тем, что преобразовывали окружающий мир, но ничто не может меняться вечно, и потому всякое непрерывное преображение неминуемо ведет к гибели. И если бы меня спросили: «Так что же делать, дабы избежать катастрофы?», я могла бы ответить лишь одно: изменить цель. Лишь на мгновение умолкла женщина, но и этого хватило, чтобы из Андреева выскочили такие слова: — То, что вы говорите, — это ведь очень абстрактно. Ободренный звуком собственного голоса, он продолжил: — Попросту говоря, вы призываете заниматься самоусовершенствованием, да? Но ведь это не открытие. — Кооператив, который занимается открытиями, находится как раз через улицу, — спокойно возразила женщина. — А что касается абстрактности моих выводов… Что ж, давайте более предметно. Вот есть революционеры — те, кто ставит своей целью изменить устоявшийся порядок вещей. Это понятно, да? Есть общество — соединение людей, особенность которого заключается в его повышенной внушаемости. Каждый человек по отдельности бывает легко внушаем или не внушаем вовсе, но когда они собираются в обществе, их можно убедить в чем угодно. Итак, революционеры, общество… А еще есть… Мыслители, писатели, художники… Давайте для обобщения назовем их духовниками, они влияют на сознание людей, пытаются воздействовать на их души. Так вот, на протяжении всей своей истории общество почитало духовников, а шло всегда за революционерами. В этом, если угодно, еще один парадокс… Теперь я говорю достаточно конкретно? Мысли Андреева честно пытались идти вровень с размышлениями черноволосой женщины и соответствовать им, но с непривычки быстро утомились, растерялись и преобразились… Когда это случилось, Андреев подумал следующее: «Чем я занимаюсь всю жизнь? Разговорами. Я — профессиональный беседователь. Если бы все произнесенные мной слова использовать, как кирпичи, и выстроить из них забор, то его, пожалуй, не пробила бы никакая, даже атомная, бомба… Но никто и никогда не говорил со мной о том; о чем беседуют в этом загадочном кооперативе… Как же я могу спорить? Или даже просто отвечать на вопросы?» Усталая мысль растворилась в сознании и, угасая, послала последний импульс: «Интересно, а о чем же мы говорим-то все время?» Молчание Андреева было расценено по-своему: его собеседница всплеснула руками и рассмеялась: — Учу вас чувству меры, а сама его не знаю. |
