И, кое-как подсмыкнув портки, долго еще стоял у стены, отчего-то боясь заглянуть в спальню. Потом все же решился, приоткрыл дверь.

Разумеется, никого в спальне уже не было, только смятая постель таковой и осталась…

В дверь деликатно постучали. Второпях приведя себя в полный порядок, Кирьянов отворил. Прапорщик Шибко, подтянутый и невозмутимый, бесстрастно сказал:

– Обер-поручик, будьте любезны немедленно пожаловать к командиру.

– А в чем дело? – буркнул Кирьянов.

– Мы люди маленькие, нам не докладывают… – сказал Шибко без тени улыбки. – Пойдемте.

Проводив Кирьянова до кабинета Зорича, он не остался в приемной, вошел следом, присел в уголке. Штандарт-полковник, без особой нужды перебиравший на столе красивые авторучки и еще какие-то безделушки канцелярского назначения, наконец поднял глаза.

– Константин Степанович, – сказал он с легкой досадой. – Простите великодушно, что мне приходится влезать в вашу личную жизнь, но ситуация, право же, достигла пределов, когда о деликатности приходится забыть…

– В чем дело? – спросил Кирьянов, набычась.

– Присаживайтесь…

– Благодарствуйте, – с неприкрытой язвительностью сказал Кирьянов, плюхаясь в кресло. – Вот уж не предполагал, что моя личная жизнь может стать предметом…

– Повторяю: ситуация достигла пределов, когда вмешательство, уж не посетуйте, необходимо, – мягко сказал штандарт-полковник. – Поверьте, мне это не доставляет никакого удовольствия, но я вынужден. Поймите, вынужден. Я здесь командую и отвечаю за всех и за все. И когда я узнаю, что подчиненные мне офицеры устраивают из-за женщины драку с применением огнестрельного оружия, я просто обязан вмешаться, вы не находите?

«Мать твою, – тоскливо подумал Кирьянов. – Ну кто мог заложить? Не Чубурах же! Миша сдохнет, но стучать не станет… Кто ж видел-то?»

А вслух он сказал:

– Позвольте уточнить, товарищ штандарт-полковник… Вас кто-то дезинформировал. Не было ни драки, ни применения оружия…

– Простите, я неточно сформулировал… Но оружие было?

– У одного из участников.

– Вы полагаете, это как-то облагораживает ситуацию? – пожал плечами Зорич. – Ну, что же вы молчите?

– Нет, – сказал Кирьянов, – нисколько не облагораживает, согласен… Но и драки не было…

– Хорошо. Сформулируем предельно четко. Готова была вспыхнуть драка, в ходе которой вполне могло быть применено оружие… Против этой формулировки вы, надеюсь, ничего не имеете? – спросил Зорич со столь преувеличенной вежливостью, что она была если не издевкой, то уж насмешкой, безусловно.

– Не имею, – пряча глаза, сказал Кирьянов.

– Вот видите… По-вашему, это нормально? Приемлемо? Допустимо? По-вашему, это детские шалости? – В его голосе прозвучал командирский металл. – Не слышу ответа, обер-поручик!

– Виноват…

– Следовательно, происшедшее неприемлемо, ненормально и недопустимо?

– Так точно, – сумрачно признал Кирьянов.

– И мое вмешательство в ситуацию по праву командира вполне оправданно?

– Так точно, – повторил Кирьянов.

– Рад, что вы понимаете… – сказал Зорич бесстрастно. – В таком случае извольте немедленно рассказать, кто эта… дама, что ввергла вас и вашего… оппонента в такую… ажитацию.