2

Как «дорога жизни», как канал и артерия, «свободные» суда сравнимы лишь с судами британского коммерческого флота. Без них Британия, вне всякого сомнения, потерпела бы поражение. Всё продовольствие, топливо, оружие и боеприпасы, которые заморские страны, в особенности Соединенные Штаты, горели желанием и просто жаждали поставлять, были бы бесполезны, если бы отсутствовал транспорт для их перевозки. И двух лет войны не прошло, как стало очевидным, что из‑за страшного развала британского торгового флота вскоре, причём неизбежно, совсем не останется судов, способных что‑либо перевозить, и Британия неумолимо и довольно быстро вынуждена будет признать поражение – из‑за голода. В 1940 году даже непробиваемый Уинстон Черчилль отчаялся найти спасение, не говоря уж о конечной победе. Естественно, период его отчаяния был недолгим, но одним только небесам известно, чего ему это стоило.

За девять столетий своего существования Британия, единственная из всех стран мира, никогда не подвергалась вторжению извне, но в мрачные дни войны это представлялось не только возможным, но и неизбежным. Оглядываясь назад, на события более чем сорокалетней давности[2], кажется просто невероятным, что страна выжила: если бы факты об истинном положении дел стали известны обществу, этого почти наверняка бы не произошло.

Потери британского морского флота были чудовищными, немыслимыми даже для самого живого воображения. За первые одиннадцать месяцев войны Британия потеряла 1 500 000 тонн общего водоизмещения флота. За первые несколько месяцев 1941 года потери составили около 500 000 тонн. В 1942 году, в самый мрачный период войны на море, 6 250 000 тонн общего водоизмещения флота пошло на дно. Даже работавшие на полную мощность британские верфи смогли возместить лишь незначительную часть таких огромных потерь. Все это вкупе с тем фактом, что за этот суровый год число находящихся в строю немецких подводных лодок возросло с 91 до 212, заставляло думать, что, по закону уменьшения отдачи, британский торговый флот неизбежно прекратит своё существование, если не произойдет чуда.

Имя этому чуду – «свободные» суда. Всякому, кто может вспомнить те дни, эти слова сразу же напоминают о Генри Кайзере. Кайзер – при тех обстоятельствах казалось просто смешным, что его имя звучит как титул последнего германского императора, – был американским инженером и вне всякого сомнения гением. Его карьера поражала воображение: он был ключевой фигурой при строительстве Гуверской и Кулевской плотин и моста в Сан‑Франциско. Это ещё вопрос, смог бы Генри Кайзер спроектировать гребную шлюпку, но дело не в этом. В то время, наверное, не было ни одного человека в мире, который бы лучше его разбирался в массовом изготовлении заводским способом стандартных, повторяющихся, конструкций‑модулей, и он не проявлял колебаний, высылая контракты на поставку модулей на заводы Соединенных Штатов, лежавшие в сотнях миль от океанского берега. Готовые секции пересылались для сборки на верфи, сперва в Ричмонд, штат Калифорния, где Кайзер возглавлял компанию «Перманент семент», а затем на другие судостроительные заводы, находившиеся под его контролем. Объёмы и скорость производства Кайзера были на грани возможного: он сделал для производства торговых судов то же самое, что конвейерные сборочные линии Генри Форда – для моделей «форда». До этого массовое производство океанских лайнеров считалось немыслимым.

Широко было распространено ошибочное, хотя вполне понятное мнение в том, что «свободные» суда первоначально были спроектированы в конструкторских бюро судостроительных заводов Кайзера. На самом же деле их прототипами явились британские корабли, задуманные и спроектированные судостроителями фирмы «Дж. Л. Томпсон оф Норт Сэндс» в Сандерленде. Первым из этой необычайно длинной вереницы судов был «Эмбэсидж», строительство которого было завершено в 1935 году.