Всё-таки удивляюсь я немцам и в принципе не понимаю, как они смогли привлечь на свою сторону финнов. Я всегда думал, что Финляндия ориентирована на дружбу с Британией, а тут вот как получилось. Более того, кроме их армии на Ленинград сейчас со стороны Финляндии наступают ещё и несколько немецких дивизий, что вообще ни в какие ворота. В целом складывается ощущение, что немцы многое поставили на этот удар. Об этом говорит и то, что здесь как-то запредельно много их авиации.

Мы прибыли очень вовремя и угодили в самый настоящий круговорот боев, благодаря чему смогли показать себя во всей красе. В первые пару дней сражения за небо немцы, не готовые к такому противнику, понесли страшные потери. Только мы с Куртом, летая в паре, приземлили семь самолетов противника, четыре бомбардировщика и три мессера. А ведь у нас работали сразу два истребительных полка, по шестьдесят самолетов в каждом. Но два полка разом вышли только в первые два дня, пока мы не подготовили к работе штурмовики. Потом один полк остался на чистке неба, а второй начал работать на прикрытии штурмовиков, которые принялись за активный штурм рвущихся к городу частей противника.

Так вот, два дня после звонка Абрама Лазаревича я летал спокойно, а на третий день немцы нас переиграли. Ну, как переиграли. По сути, они наказали сами себя, но в неудобную позу нас поставили — это да. Произошло это одновременно с прибытием на аэродром Абрама Лазаревича, которого я увидел уже во время взлета. Как я уже сказал, немцы замутили подставу, совершив массовый налёт на Ленинград, но хитрый, разбитый на две волны. После отражения первой волны, когда наши истребители ушли на свой аэродром, на город двинулась ещё одна, более крупная группа самолётов противника.

Так уж получилось, что мы с Куртом в отражении первой волны не участвовали, нам как раз выпало стоять на дежурстве. Дело в том, что по разработанной во время обучения тактике наши возвращающиеся на аэродром самолеты обязательно должна встречать в небе дежурная пара и прикрывать во время посадки на случай появления охотников противника. Во время взлета или посадки самолеты уязвимы, вот мы и старались нивелировать риск возможного нападения. Да, это моя инициатива, и на этом я прям настаивал, ведь в прошлом мире начитался мемуаров наших пилотов о том, как действовали немцев во время войны. Любили они подобраться на небольших высотах и атаковать идущие на посадку самолеты. Вот мы сейчас и взлетели, чтобы прикрыть возвращающихся после боя ребят. Не успели мы набрать нужную высоту, как пришло оповещение о приближающейся к городу очередной волне самолётов противника. Мы с Куртом ещё в первый день договорились ежедневно меняться местами во время боевой работы. Другими словами, мы по очереди были ведущим и ведомым. Сегодня была как раз моя очередь лететь ведущим, так что и решение, что делать в сложившейся ситуации, тоже предстояло принимать мне. Понятно, что командир у нас Курт, но не в этом случае, когда он, по сути, прикрывает мне спину.

Я не зря сказал, что немцы поймали нас со спущенными штанами. Дело в том, что первую волну отражали практически все самолеты — не только наши, но и те, что были у Красной армии, — так что новую волну встречать было некому, кроме нас с Куртом и дежурной пары, прикрывающей наш штурмовой полк. Нет, второй наш истребительный полк, который довольно давно вернулся на свой аэродром после сопровождения штурмовиков, теоретически уже мог подняться в небо. Но для этого ему нужно время, которое мы с Куртом и вторая дежурная пара должны им обеспечить, встретив налёт противника самостоятельно. Честно сказать, ломиться на летящую к городу армаду вчетвером, это все равно что в разоренный улей лезть без защиты. Заклюют толпой, и никакое мастерство тут не поможет. Но и не лететь тоже нельзя, ведь эти сволочи могут кучу бед натворить, если позволить им действовать безнаказанно.

Похоже, в первой волне, налетевшей на город, были в основном истребительные части немцев, потому что сейчас навстречу нам летели по большей части клинья бомбардировщиков.