— Ты права. Не могу не думать о Кейро. Он мой брат по обету, Клодия. Мы поклялись защищать друг друга до самой смерти и даже после. Ты и представить себе не можешь, что это значит для меня. В Тюрьме не выжить в одиночку. Кейро заботился обо мне даже тогда, когда я ещё не знал, кто я есть. Он сотни раз прикрывал мою спину. И тогда, в пещере Зверя, он пришёл за мной, а ведь у него был Ключ, и он мог уйти с ним куда угодно.

Клодия помолчала.

— Это я заставила его пойти за тобой, не помнишь? — наконец напомнила она.

— Он сделал бы это в любом случае.

— Неужели? — Она обратила взор на озеро. — А по-моему, Кейро — высокомерный, безжалостный и тщеславный тип. Это ты всё время рисковал жизнью, а он всегда беспокоился лишь о себе.

— Ты его не знаешь. Ты не видела, как он бился с лордом нашего Крыла. Он был тогда великолепен. Кейро — мой брат. Я бросил его в аду, а ведь обещал вывести Наружу.

Со стороны площадки для стрельбы из лука показалась компания напыщенно вышагивающих молодых людей.

— Каспар со своими дружками, — быстро проговорила Клодия. — Уходим.

Подскочив, она подтянула к берегу одну из лодок; Финн забрался на вертлявое судёнышко и сел за вёсла, Клодия устроилась на корме. Несколько взмахов — и вот они уже на безопасном расстоянии, покачиваются на мирной глади озера, посреди зарослей водяных лилий. В тёплом воздухе порхали бабочки. Клодия откинулась на подушки и уставилась в небо.

— Он нас заметил?

— Да.

— Хорошо.

Финн с отвращением наблюдал за изнеженными юнцами. Рыжая шевелюра Каспара и броский синий сюртук были отлично видны даже отсюда. Каспар засмеялся, нацелил свой лук на лодку и с издевательской ухмылкой натянул пустую тетиву.

 — Если бы мне пришлось выбирать между ним и Кейро, я точно знаю, кого выбрал бы себе в братья.

— Я тебя понимаю. — Клодия пожала плечами. — Сама чуть было не вышла за него замуж, если ты не забыл.

Она припомнила тот день: с каким ледяным удовлетворением она превращала в жалкие ошмётки белоснежный подвенечный наряд, словно раздирала на части собственную жизнь. Словно отрывала от себя отца. Словно отрывала от себя Каспара.

— Теперь тебе не нужно выходить за него, — тихо напомнил Финн.

Оба замолчали, слышался лишь плеск вёсел о воду. Не глядя на Финна, Клодия свесила руку за борт. Им обоим было хорошо известно, что ещё ребёнком её обручили с принцем Джайлзом, и только после объявления о его смерти место жениха занял младший принц Каспар. Но теперь Финн стал Джайлзом. Она нахмурилась.

— Послушай…

Они произнесли это одновременно.

 — Давай сначала ты, — засмеялась Клодия.

Финн, напротив, даже не улыбнулся.

— Клодия, я не знаю, кто я. И если ты надеялась, что освобождение из Инкарцерона вернёт мне память, то ты ошиблась. Ничего не возвращается — нельзя же назвать воспоминаниями какие-то жалкие обрывки образов, появляющиеся во время припадков. От снадобий Джареда нет толку. — Он резко прекратил грести, позволив лодке самой скользить по глади озера, и наклонился вперёд. — Неужели ты не понимаешь? Может быть, я совсем не настоящий принц, не Джайлз, несмотря на это, — он поднял руку — коронованный орёл был еле виден на его запястье. — И даже если я принц… Я изменился. — Он силился подобрать слова. — Инкарцерон изменил меня. А тут я лишний. Я никак не могу привыкнуть. Как может подонок стать тем, кем ты желаешь меня видеть? Я постоянно оглядываюсь, всё время жду, что увижу красное око, следящее за мной с неба.

Клодия с тревогой наблюдала за ним. Он прав. Она думала, что всё будет просто, что она в его лице приобретёт союзника и друга, а не этого измождённого уличного драчуна, ненавидящего себя и часами глядящего на звёзды.