Придворные зааплодировали, дамы пришли в восторг. Клодия натянула маску удовольствия на лицо, хотя ей было очень тревожно. К чему всё это? Что задумала Сиа? Она ненавидит Финна, наверняка это какая-то ловушка. Джаред постоянно твердил, что Королева будет откладывать Провозглашение как можно дольше, месяцами, не говоря уже о коронации. И, тем не менее, она только что назначила это торжественное событие на завтра!

Взгляд Сии нашёл Клодию в роскошно разряженной толпе. Королева засмеялась своим серебристым смехом; сжав руку Финна, заставила его подняться и салютовала в его честь бокалом вина.

Что происходит?! Нервы Клодии были напряжены до предела.

— Я же говорил, — усмехнулся Каспар.

Финн в бешенстве открыл было рот, но, встретившись взглядом с Клодией, промолчал, едва сдерживая себя.

— Ой-ой-ой, кажется, он злится, — продолжал издеваться Каспар. Клодия повернулась к нему, но он вдруг отскочил и заверещал: — Фу-у! Прогони эту мерзкую тварь!

Стрекоза, трепеща зелёными переливающимися крылышками, врезалась в Каспара, он попытался стряхнуть её и промахнулся. С лёгким потрескиванием насекомое приземлилось на платье Клодии.

Пока никто не заметил, она попятилась к озеру, развернулась спиной к высокому собранию и прошептала:

— Джаред? Сейчас не самое подходящее время.

Ответа не последовало. Стрекоза выгнула крылышки. На секунду Клодии показалось, что она ошиблась и стрекоза настоящая. Но тут насекомое проговорило голосом Джареда:

— Клодия… Скорее сюда, пожалуйста.

— Джаред? В чём дело? — в тревоге она повысила голос. — Что случилось?

Он не ответил.

— Мастер?

Раздался еле слышный звук бьющегося стекла. Клодия мгновенно сорвалась с места.

3

Однажды Инкарцерон обернулся драконом, а некий Узник проник в его логово. Они решили сыграть: загадывать друг другу загадки, и тот, кто не ответит на вопрос, будет считаться проигравшим. Если проиграет человек — он отдаст свою жизнь. Тюрьма обещала в случае своего проигрыша раскрыть сопернику тайный путь для Побега. Но, даже соглашаясь на эти условия, человек чувствовал, что Инкарцерон посмеивается над ним. Так они играли один год и один день. Погасли все огни. Тюрьма перестала убирать трупы, поставлять еду, игнорируя горестные вопли своих обитателей.

Тем человеком был Сапфик. У него осталась последняя загадка.

— Каким Ключом отпирается сердце? — спросил он.

Инкарцерон думал целый день. Два дня. Три. И наконец сказал:

— Даже если я когда-то и знал ответ, я его забыл.

Сапфик в Тоннелях безумия

Странствующие артисты покинули деревню рано, до Включения Дня.

Аттия ждала их снаружи, за обшарпанными крепостными стенами, у кирпичного столба, из которого торчало ржавое кольцо с прикреплёнными к нему оковами. Когда включились и раздражающе замигали тюремные огни, семь фургонов уже громыхали по склону. На одном громоздилась клетка с медведем, остальные были накрыты замысловатыми, усыпанными блёстками тентами. Проезжая мимо, медведь зыркнул на Аттию красными глазками.

Семеро близнецов-жонглёров шли поодаль. Они перебрасывались шарами, рисуя в воздухе сложные узоры.

Аттия запрыгнула в фургон и уселась рядом с Чародеем.

— Добро пожаловать в труппу, — приветствовал её он. — Сегодня вечером выступаем в деревне, в двух часах езды отсюда. Мерзкая крысиная нора, но я слыхал, они припасли много серебра. Ты слезешь до того, как мы въедем. Запомни, детка, никто и никогда не должен видеть тебя среди нас. Ты нас не знаешь.

В безжалостном свете дня он уже не выглядел молодым. Кожа вся в чирьях; жидкие и грязные медного цвета патлы. В какой драке потерял он половину своих зубов? Но руки его были сильными и уверенно держали поводья.