– Спасибо, товарищ генерал, за доверие, – сказал я, закрывая папку и двигая ее от себя.

– Тебе спасибо, Петр Николаевич, – ответил комфронта и, поднявшись, пожал мне руку. – Сам понимаешь, проверка была обязательна. Даже если бы я или Тупиков такие сведения предоставили, всё равно проверяли бы. Всё, хватит прохлаждаться, работать давай, а то Масюк тут зашивается уже – видишь Гудериан к нам едет, торопиться болезненный.

– Извините, товарищ генерал, один вопрос еще, – решил я ковать железо, пока начальник добрый.

Что? – Кирпонос поднял голову.

– Помните, вы в Москве Берии говорили, что я буду участвовать в подготовке взрывных работ с нашей стороны?

– Было такое, помню. Говори уже, не тяни!

– Да я сегодня познакомился с одним младшим лейтенантом из сорок пятого инженерного полка. Толковый парень, рукастый. Нельзя ли его к нам прикомандировать? Пригодится.

– Зовут его как? – комфронта открыл записную книжку.

– Ахметшин Ильяз, младший лейтенант. Он сейчас на гарнизонной гауптвахте.

– Натворил чего? – карандаш завис в воздухе.

– Пострадал из-за дикции, – я рассказал Михаилу Петровичу про полковника и чудесное превращение его фамилии.

– Значит, я буду Кирбоносом? – улыбнувшись, сказал генерал. – Это терпимо. Будет тебе младший лейтенант, жди.

Глава 4

Штаб лихорадило, комфронта теперь ночевал прямо в кабинете – для этого ему притащили кожаный диван. Все были уверены, что Киев удержать получится, но нквдэшное начальство действовало в рассчете на худший вариант.

Группы взрывников начали прибывать в первых числах сентября. Откуда? А кто же мне скажет, это вы с такими вопросами куда повыше. Мне не говорили – я не спрашивал. По мне, так и без разницы. Лишь бы своё дело знали. Армейские саперы из отряда Голдовича минировали ближние подступы к городу и я с ними почти не виделся. Самого полковника, красивого еврея с высоко поднятой головой, я до этого пару раз встречал, когда он приезжал на какие-то совещания. И только сейчас мы начали теснее общаться. Высокомерный немного, но фанатик своего дела. А мне, дорогие друзья, как-то всё равно на его высокомерие, главное, что работу свою он знает от и до, и в этом деле на него можно положиться как на себя.

А вот начальника Голдовича, командующего 37 армией, я увидел совсем недавно. Знаменательная встреча, дорогие друзья, я даже охренел, не побоюсь этого слова. Когда этот высокий генерал в очках с круглыми стеклами прошел через приемную, я замер, аж дыхание перехватило. Знаете, говорят, в Южной Америке есть змеи длиной десять метров. Анаконда. Вот такая мимо меня и проползла. Аркаша заметил мою оторопь, толкнул в бок.

– Ты… знаешь, кто это? – спросил я, глядя на закрывшуюся за генералом дверь.

– Конечно, – сказал Масюк. – Я не только генералов всех знаю, но и полковников, и даже почти всех подполковников. А уж командармов даже со спины среди ночи узнаю. В том числе и Власова. Крутой мужик. Ты же знаешь, что он командовал лучшей дивизией Красной Армии? За полгода поднял!

Конечно, крутой. А еще он будет шикарно командовать РОА и целовать в жопу Гитлера. И плевать мне, что он немцам под Москвой вломил. И без него найдется кому покомандовать. Может, немцы теперь и вовсе до столицы не дойдут. А гниду эту надо задавить сейчас. Понятное дело, командарм не босяк какой-нибудь, в темной подворотне его втихаря не подловить. Так что надо думать, понемногу выяснять, где, что и как.

Самый простой способ, который напрашивался для акции по устранению этого куска дерьма в генеральском мундире – то, что мы с Верой провернули в Житомире с диверсантами.