– То-то я смотрю, ты копытом землю рыть начал, как ее увидел, – улыбнувшись сказал я. – И дверь открыл, и вещи подал, и вёз как царицу.

– Дурак ты, Петя, – обиженно ответил Гриша. – Я ж уважение показать, а не абы что!

– Спасибо тебе за уважение и добрые слова, – попытался я успокоить его. – Сам видишь, весь на нервах, вот дурь всякая и лезет.

– Ладно, давай, ложись там, покемарь, пока едем, – немного помолчав, сказал Охрименко и прибавил газку, от чего наша «эмка» еще сильнее затряслась на грунтовке.

* * *

Как ни странно, пристроить Пирата удалось практически мгновенно. Хорошо известно, что от бдительных соседей не получается скрыть даже самый тихий пук, не говоря уже о более громких вещах. Вечером, буквально через несколько секунд после моего прихода, в нашу дверь тихонечко постучались. Скорее, даже поскребся кто-то, робко и несмело. Я открыл, для чего мне пришлось переступить через разлегшееся на половину прихожей тело Пирата, который на стук если и среагировал, то совсем незаметно. На пороге стоял сосед, алкоголик Миша. Вымытый, свежевыбритый (на подбородке остался приклеенный на место пореза небрежно оторванный кусок газеты) и даже в чистых, хоть и мятых, темно-синих диагоналевых брюках.

– Здравствуйте, – произнес он и замолчал, уставившись в мои сапоги.

– На выпивку не дам, я же говорил, – сказал я и собрался закрыть дверь.

– Нет, товарищ старший лейтенант, я не про то! – выпалил он. – Я в завязке, правда, вот верите, после нашего разговора, ни капли! Я по поводу собачки, Пирата!

– Что не так с нашим псом?

– Нет, нет, ничего! – поспешно замахал руками Миша. – Вы извините меня за моё поведение, ну, тогда, как я в дверь ломился. Просто я… услышал, что хозяйка ваша уехала… вот, такое дело… а вы же на службе день при дне… а Пират ваш, получается, один всё время… Отдайте его мне, пожалуйста! Я же собаководом в армии был, я ж их люблю, вот поверьте! Вы не смотрите, товарищ старший лейтенант, я ж не всегда такой был… Просто… одно к одному… собаку мою, Ладку, на службе японцы подстрелили, я… ну как водится, бухлом глушил. Домой приехал, вроде очухался, а тут жена возьми да и помри… роды тяжелые… Я и дал слабину… А Пирату вашему со мной хорошо будет, вот увидите!

– Наверное, надо у Пирата спросить, – подумав, сказал я. – Особенно насчет такого дела как новый хозяин.

Я оглянулся. Наглый мешок с блохами стоял прямо за мной и, похоже, был рад возможности уйти в свободное плавание. По крайней мере, он вовсю лыбился, глядя на пьяницу, а хвост его мотался из стороны в сторону с такой силой и частотой, что, подключи к нему динамку, наверное, электричества хватило бы на весь наш дом.

– Пойдешь ко мне? – спросил Миша, садясь на корточки.

Пёсель шагнул вперед, оглянулся на меня на миг, и пошел к проклятому алкашу! Больше в мою сторону даже глаз не скосил! А ведь сколько тушенки было скормлено гаду! Ладно, не особо много той тушенки на него пошло, но всё равно! Чёрная неблагодарность, дорогие друзья! Пират ему чуть глаз не вылизал от радости, представляете?

Миша встал, погладил пса по голове, виновато улыбнулся и пошел вниз по лестнице, сопровождаемый гнусным предателем. На самом деле я, хоть и взгрустнул немного, но рад был, что удалось пристроить собаку. Всё лучше, чем просто оставить его на улице. Да и Миша этот, может, за ум возьмется. Потому что выпивать сейчас ой как недешево будет, особенно под немцем.