Ладно, сказал себе Максим, не ной: летели себе и долетели, и вроде бы не опоздали. Успели — благодаря безымянному капралу с базы «Дзета», сумевшему послать тревожный сигнал и сообщить о захвате танков-излучателей…

Светало. Утренний туман редел и оседал, потихоньку обнажая пологие лысые холмы и дорогу, петлявшую между этими унылыми холмами. Знакомые места, доводилось мне тут бывать не так давно. Правда, в несколько ином качестве — в качестве вшивого штрафника, которого прикладами запихивали в ржавую жестянку старого имперского танка вместе с сотнями таких же, как он, во исполнение команды пьяного экс-полковника Анипсу: «Рычаги на себя — и вперед, на коварного врага!». И мы пошли, подгоняемые лучевыми бичами, и мой Гай, бедный Гай, не вернулся — он остался там вместе с мертвым уголовником по кличке Крючок и вместе с тысячами других убитых: раздавленных траками гусениц, разорванных снарядами, сгоревших в атомном огне… Пандейцы верят в духов, и если их вера истинна, то по этим холмам ночами должны бродить тысячи и тысячи неупокоенных призраков, завывая и стеная и протягивая в никуда бесплотные руки. Правда, за тот отрезок ночи, что мы здесь провели, я ни одного призрака не видел, но это еще ни о чем не говорит. Хватит, оборвал он сам себя, что за чушь ненаучная. Сосредоточились: если расчеты верны, на дороге вот-вот должна появиться хонтийская колонна. Хонтийцам некуда деться: это самый короткий путь к границе, по бездорожью танки-излучатели идут куда медленнее, а кольцо смыкается — все приграничные части уже подняты по тревоге и стягиваются, окружая десантников. Однако перехватить их надо до того, как они пересекут незримую пограничную черту: дипломатия, массаракш-и-массаракш, к тому же очень может быть, что во-о-он за теми холмами, по ту сторону границы, спрятались хонтийские бронемашины. А полномасштабный конфликт нам никак не нужен, нет, не нужен, хватит с нас полномасштабных конфликтов…

Мак посмотрел на тяжелый револьверный ракетомет, торчавший из наспех отрытого гнезда. «Ракопаук» пандорский, растопыривший суставчатые конечности в ожидании добычи, подумал он. Когда этих монстров, созданных еще военными инженерами Империи, грузили на летающие платформы, Максим опасался, что с такой тяжестью ветхие винтолеты просто не взлетят, однако они взлетели, и полетели, и даже долетели — все до единого. Барабанные «бомбарды» выглядели древними чудовищами вроде тех, которых изучал дядюшка Каан, но имели очень ценную (учитывая специфику предстоящего боя) конструктивную особенность: они были многозарядными и были снабжены блоками автоматики (примерно такими же, как боевые автоматы в мрачных лесах за Голубой Змеей). Одиннадцать «ракопауков» уставились пусковыми лотками на дорогу — если хонтийцы задействуют трофейные излучатели и все расчеты ракетометов станут небоеспособными (и легионеры, и даже молодогвардейцы — они ведь саракшиане, не имеющие иммунитета к психотронному излучению), «бомбарды» все равно выплюнут на шоссе весь свой боезапас. Эффект, конечно, будет невелик, но шуму будет много, и тогда Максим под этот шум должен будет сжечь все излучатели, захваченные хонтийцами, — в одиночку. План этот сильно смахивал на авантюру, но лучшего плана не было (не наносить же удар по колонне ядерной бомбой, да еще вслепую). Хонтийцы могли обойти засаду, но военные советники Странника пришли к выводу, что диверсанты пойдут напролом: не будет у них времени для обходных маневров и прочих изысков военной науки тактики. И тяжелого вооружения у них тоже нет, значит, у Максима есть шанс эту авантюру осуществить. Поголовное истребление всех неприятелей в его задачу не входило, главное — уничтожить спецтехнику, по халатности (а может, по злому умыслу) не перебазированную в свое время в гаражи Департамента специальных исследований.