|
Его лавчонка была настоящим складом ветоши, но, к счастью, я нашел там искомое: брюки, жилет и пиджак из грубого полотна, а также соломенную шляпу с такими широкими полями, что если бы я согласился с намерениями сеньориты Фелисы, то уместился бы под ними со всеми свадебными гостями. Купил я и кусок дешевой ткани, чтобы с помощью всегда находившихся при мне иголки и ниток сшить чехол для ружей. Для этого были веские основания: мормон еще какое-то время не должен менять своего мнения обо мне. А так как, кажется, он слишком много слышал об Олд Шеттерхэнде, то, возможно, он знает и про ружья, которые этот знаменитый охотник с собой возит, поэтому не стоило ему показывать мое оружие. Еще я купил пару крепких кожаных ботинок. Когда в таком элегантном одеянии я вернулся в гостиницу, дон Херонимо в удивлении развел руками и произнес:
— Что я вижу! Вы разбогатели? Вас, сеньор, спокойно можно сравнивать с любым дворянином, выходцем из Старой Кастилии. К сожалению, вы твердо решили уехать, но если бы я прежде увидел вас в таком костюме, то предложил место управляющего моей гостиницей, а то и вообще сделал бы своим компаньоном! Внешность моя действовала так чарующе, что сеньорита Фелиса приложила руку к сердцу, тяжело засопев, и даже сама донья Эльвира немного приподнялась в гамаке, чтобы подарить мне свой восхищенный взгляд, а потом с одобрительным вздохом легла на место. Кажется, для дам я стал настоящим сердцеедом, а так как это обстоятельство нельзя было отнести на счет моих внутренних или внешних достоинств, то всю волшебную силу оставалось приписать полотняному костюму, стоившему на немецкие деньги ровно одиннадцать марок. К сожалению, этот наряд недолго сохранял внешний лоск. Очень скоро и пиджак, и брюки расползлись по швам и растерялись по всем сторонам горизонта лоскутами и кусочками различной величины. Конечно, я мог бы приобрести одежду получше и попрочнее, да не хотел показывать господину Мелтону, что у меня достанет на это средств. Около полудня мормон зашел за мной в гостиницу, потому что парусник уже прибыл. Он не завернул в гавань, а лег в дрейф на внешнем рейде. Стало быть, нам придется воспользоваться лодкой. Прощание с любезными хозяевами было трогательным. Дон Херонимо совершил героический поступок, подарив мне на память комплект домино, и почти всплакнул от удовольствия, когда я отказался от подарка. Трое парнишек простились со мной, обвив мои ноги и вытирая свои носы о мои новые брюки. Сеньорита Фелиса хотела поднести к глазам носовой платок, но так как вместо него в ее руках случайно оказалась грязная хозяйственная тряпка, то она стерла печаль со своего плачущего лица сажей, и это произвело на меня куда более глубокое впечатление, чем если бы она воспользовалась настоящим льняным платочком. А донья Эльвира настолько приподнялась в своем гамаке, что я почти разглядел ее лицо, и простилась со мной усталым жестом правой руки. Собаке я принес немного колбасы, желая отблагодарить ее на прощание за верную охрану моей постели, потому что у меня были все основания полагать, что она ни разу в жизни не пробовала ничего подобного. Херонимо и Фелиса вышли со мной во двор. Я вытащил из кармана колбасу и протянул ее собаке, но сеньорита оказалась проворнее. Она вырвала этот дар бескорыстной любви у меня из рук и сказала: — Что вы делаете, сеньор! Я даже подумала, что вы хотите потратить этот деликатес на животное! Он принадлежит мне, и я съем его в память о вас. И, не продлив эту память ни на секунду, она сразу же храбро впилась зубами в колбасу, что побудило отца быстро схватить ее за руку с намерением урвать и себе кусок, чтобы тоже поучаствовать в воспоминаниях. Сеньорита убежала с истошным криком, отец помчался за ней, что позволило мне побыстрее покинуть сей гостеприимный дом. Собаке же пришлось довольствоваться ласковым прикосновением, что было куда менее питательно, чем разбойно похищенный у нее мой прощальный подарок. Потом я поспешил к Мелтону, ждавшему меня на улице, и мы пошли к гавани, где сели в лодку и отправились на парусник. |
