Когда мы захватили источник, Виннету вернулся, чтобы привести всех остальных. Не прошло и часа, как они соединились с нами. Разумеется, при этом происходили разные сцены, то неприятные для нас, то смешные, но они не имели большого значения, а потому лучше уклониться от их описания. Мы спали очень крепко, исключая, естественно, сторожей, и выступили на следующее утро в путь.

Теперь мы оказались в затруднительном положении. Никто из нас не был в Альмадене, а воинов юма мы не хотели спрашивать. Мы, правда, могли их принудить быть нашими проводниками, но при этом опасались, что они могли нас обмануть. Наверняка асьендеро знал дорогу в свое имение. Но и ему мы не могли полностью доверять. Как только мы будем обязаны ему хоть малостью, следует ожидать, что у него и ученого законника взыграют прежние амбиции. Лучше уж, считал я, положиться на Плейера, который шпионил в горах, в Альмадене, и, конечно, прекрасно изучил всю округу. Он знал ее, возможно, даже лучше, чем асьендеро, и в итоге оказалось, что я был совершенно прав: Плейер помог осуществить мои планы.

В начале пути никакую разведку нам вести не стоило: было ясно, что наш путь от источника шел вверх по долине. А вот куда повернуть, когда долина кончится, это должен был решить Виннету, который опять ехал впереди. Однако в дальнейшем нам нужны были точные сведения, которые я надеялся получить от Плейера.

Я понимал, что Плейер будет охотно давать пояснения только в том случае, если его хорошенько припугнуть. Я обучил этому Убийцу юма, который неотлучно находился возле пленника, а в первые четверть часа пути, вроде бы случайно, присоединился к ним. Молодой индеец, правда, говорил на смешанном диалекте, но при этом употреблял меньше индейских выражений, чем другие, так что Плейер очень хорошо мог понять, о чем мы говорили между собой. Когда мы проехали некоторое время молча, Убийца юма спросил меня:

— Позволит ли мой знаменитый белый брат, чтобы я кое-что сообщил ему, хотя я еще такой молодой воин?

— Мой краснокожий брат может, не стесняясь, говорить все, что он пожелает, — ответил я.

— Воины мимбренхо, мои братья, выступили отрядом в несколько сот человек под руководством своих смелых вождей. Они встретятся с нами у Альмадена. Как считает Олд Шеттерхэнд, они уже будут там, когда мы подъедем к руднику?

Как мы предварительно договорились, молодой индеец умышленно сообщал неверные сведения о том, что нас будут ждать союзники. Плейер должен был знать, что у нас достаточно средств, чтобы осуществить все планы.

— Нет, — возразил я. — Их там еще нет.

— Но они же выступили одновременно с нами, а путь им предстоял не такой длинный, как нам!

— Убийца юма должен понять, что они до нашего прихода ничего не смогут предпринять. Но если они покажутся тем тремстам юма, которые находятся наверху, у Альмадена, то мгновенно начнется сражение, которое под силу провести только под руководством Виннету или моим. Без этого воины мимбренхо погубят все дело.

— Погубят? Но ведь сотня мимбренхо с легкостью побеждает три сотни юма. Или Олд Шеттерхэнд сомневается в этом?

— Нет, сомневаться в этом не приходится. Во-первых, твои братья вдвое превосходят врагов числом, а во-вторых, все они вооружены огнестрельным оружием, которого у воинов-юма почти нет. Значит, юма обязательно потерпят поражение.

— Тогда я полагаю, что нашим воинам следует дать указание немедленно напасть на юма, даже если нас вместе с моими братьями там не окажется.