— Потому что ты исходишь из того, что знаешь сегодня, а ты попытайся начать с того, что ты знал вчера, тогда и придешь к успеху. Когда оба ваших врага бежали от меня, ты стоял на выступе скалы, а значит, мог видеть все лучше меня. Они ускакали вверх по долине. Мы выбрали то же самое направление, но не видели ни самих беглецов, ни их следов. Куда же они делись?

— Вероятно, они должны были как можно быстрее покинуть долину.

— И я так думаю. Склоны долины крутые. Может ли всадник подняться по ним?

— Ни в коем случае. Значит, они свернули в боковую долину.

— Да. Я вижу, что мой юный брат правильно пользуется глазами души. Но, конечно, беглецы искали не первую попавшую боковую долину.

— Нет, в этой долине находились их люди.

— Верно! А может ли мой юный брат привести мне и другое обоснование того, что дело обстоит именно так?

— Нет, — ответил он после минуты напряженных раздумий.

— Я считаю, что юма хотят напасть на асиенду, а значит, они уже находятся в ее окрестностях. Сейчас они выжидают подходящий момент. Тогда они не будут показываться открыто, а где-нибудь спрячутся. Долина является частью пути, который ведет из Уреса к асиенде; в любой момент этой дорогой может кто-нибудь воспользоваться. Поэтому юма не могут расставить здесь свои посты. Вот то другое объяснение, о котором я думал. Вождь и его белый спутник оказались вчера в главной долине на разведке, и совсем случайно они встретили вас. Но где встречаешь разведчика, там найдешь и воина, пославшего этого шпиона. Когда я говорю «там», я не имею в виду близкое расстояние, потому что вождь повел бы воинов в погоню за нами, если бы они находились совсем рядом. Итак, мы предполагаем, что воины юма спрятались в одном из боковых ущелий этой основной долины, но, пожалуй, на порядочном удалении; нужно не меньше часа, чтобы добраться до них на лошади. Не хочет ли мой юный брат сказать, где должна быть эта боковая долина?

— Там должны быть деревья, за которыми можно укрыться, и трава, которой могли бы кормиться лошади.

— Весьма вероятно. А теперь мой брат мог бы вспомнить, что мы вчера проезжали мимо трех боковых долин. Как далеко лежит отсюда первая из них?

— Белые называют это время половиной часа.

— А другие?

— Вторая — еще в четверти часа пути, а третья лежит очень, очень далеко отсюда.

— Да, так далеко, что ее можно не принимать во внимание. Теперь пусть мой брат вспомнит о двух ответвлениях. Как они выглядят? Дают ли они основание предполагать, что являются началом долин, которые поднимаются в горы по меньшей мере на протяжении получаса конного пути?

— Нет, — ответил индеец, не раздумывая. Стало быть, у него была хорошая память на местность. — Первая боковая долина кажется узкой и короткой. Но устье второй долины было очень широким.

— Значит, вероятнее всего искать юма именно в этой второй долине, и эта вероятность повысится, если мы увидим, что долина поросла леском. Вот этим мы теперь и займемся.

После этих слов я уселся в седло. Мальчик тоже быстро запрыгнул на лошадь, сказав с юношеской важностью:

— Но мы должны быть очень осторожны, потому что за деревьями, которые мы хотим увидеть, могут скрываться юма!

— Я тоже подумал об этом! — рассмеялся я. — Меня бы очень обрадовало, если бы они оказались именно там, а не в другом месте.

— Но тогда они заметят, как мы подъезжаем!

— Ну, тут мы должны позаботиться о том, чтобы они нас не заметили.

Мои слова, точнее — то, как они были сказаны, заставили его возразить:

— Мой знаменитый белый брат может подумать, что мы сразу заметим деревья! Но в такой местности они видны уже издалека.