— Мой маленький брат говорит как старый, опытный следопыт. Не будет ли он настолько любезен, чтобы вообразить себе эти изгибы долины, за которыми, конечно, может скрываться опасность? Но для осторожного человека они являются отличным укрытием. Поворот, за которым притаился враг, мешает ему увидеть меня. Вообще говоря, если привести удачное сравнение, человеку, который хочет отыскать костер, совсем не надо подходить к огню и совать туда руку, чтобы, получив ожог, убедиться в наличии пламени. Достаточно заметить дым или отблески костра. Стало быть, мы скорее всего даже не заедем во вторую долину, в которой предполагаем присутствие врагов.

Он принял эти слова как должное, склонил голову и промолчал. Мы поехали вперед по вчерашней дороге; я — впереди, причем так направляя лошадь, что она шла все время по камням и не оставляла следов. Я вел себя осторожно, потому что в любой момент нам мог повстречаться индеец-юма или даже целый отряд этих краснокожих. Но, к счастью, этого не произошло. Примерно через полчаса мы прибыли к началу первой боковой долины, ведшей, точно так же, как и следующая, налево. Я свернул туда. Индеец какое-то мгновение помедлил, а потом последовал за мной, не сказав ни слова. Он не мог понять мои действия, но молчал, чтобы не выслушивать еще раз наставления. Если мы решили искать юма во второй долине, то зачем же свернули в первую? Именно такой вопрос задавал он себе. Ответ он получил уже через несколько минут.

Долина эта была точно такой, как мы ее представляли: узкой и неглубокой. Она круто поднималась к верховьям; не прошло и десяти минут, как мы ее всю проехали. Мы оказались снова на равнине. На запад, север и юг равнина шла до самого горизонта, а с востока ее замыкали горы. Равнина была голой, исключая одно место на северо-западе, где угадывалась темная полоска леса. Я указал рукой в этом направлении и спросил:

— Что находится там, за этой темной линией?

— Вы сами видите, что лес.

— Нет, потому что эта самая полоска и есть лес. Он окаймляет верховья той самой второй долины, которую мы ищем. Теперь мой юный брат узнает, почему я свернул не в ту долину, а в первую. Там нам бы грозила опасность; здесь же мы обнаружили лес, не дав возможность увидеть себя тем, кто в этом лесу прячется. Если юма действительно находятся там, то они ожидают пришельцев только из главной долины и расставили в этом направлении наблюдательные посты. Если мы хотим их выследить, то теперь можем без опаски ехать прямо к лесу — они нас не увидят. Теперь мой юный брат видит, что можно обнаружить костер, не обжигая руки в его пламени.

— Пусть Олд Шеттерхэнд не сердится на меня, — ответил он безропотно. — Я еще неопытный юноша и не подумал о том, что хочу стать мужчиной. Мы поедем по равнине?

— Да, потому что мне непременно надо знать, где мы находимся. Может быть, мой юный брат хочет остаться здесь и подождать меня?

— Я поеду, даже если там находится все племя юма, — объявил он, сверкая глазами. — Но если Олд Шеттерхэнд прикажет, я должен буду остаться здесь.

— Ты должен ехать со мной, потому что я надеюсь, ты не наделаешь ошибок. Ты же знаешь, как опасно приближаться днем к вражескому лагерю.

Я пустил лошадь сразу в галоп, потому что чем быстрее мы пересечем открытое пространство, тем меньше будет возможности нас увидеть. Подъехав к лесу, мы спешились и привязали лошадей. Теперь надо было обыскать опушку. Ничего подозрительного мы не обнаружили и завели лошадей в чащу, непроницаемую даже для самого зоркого глаза.

— Мой брат хочет стеречь лошадей или он пойдет со мной? — спросил я.