Вдруг зазвенел голосочек:

«Сколько напикала строчек?»

Искусство в опасности

Литературного ордена

Рыцари! Встаньте, горим!!

Книжка Владимира Гордина

Вышла изданьем вторым.

Юмористическая артель

Все мозольные операторы,

Прогоревшие рестораторы,

Остряки-паспортисты,

Шато–куплетисты и бильярд–оптимисты

Валом пошли в юмористы.

Сторонись!

Заказали обложки с макаками,

Начинили их сорными злаками:

Анекдотами длинно-зевотными,

Остротами скотными,

Зубоскальством

И просто нахальством.

Здравствуй, юмор российский,

Суррогат под-английский!

Галерка похлопает,

Улица слопает…

Остальное — не важно.

Раз-раз!

В четыре странички рассказ —

Пожалуйста, смейтесь:

Сюжет из пальца,

Немножко сальца,

Психология рачья,

Радость телячья,

Штандарт скачет,

Лейкин в могиле плачет:

Обокрали, канальи!

Самое время для ржанья!

Небо, песок и вода,

Посреди — улюлюканье травли…

Опостыли исканья,

Павлы полезли в Савлы,

Страданье прокисло в нытье

Безрыбье — в безрачье…

Положенье собачье!

Чем наполнить житье?

Средним давно надоели

Какие-то (черта ль в них!) цели, —

Нельзя ли попроще: театр в балаган,

Литературу в канкан.

Ры-нок тре-бу-ет сме-ха!

С пылу, с жару, своя реклама,

Побольше гама

(Вдруг спрос упадет!),

Пятак за пару —

Держись за живот:

Пародии на пародии,

Чревоугодие,

Комический случай в Батуме,

Самоубийство в Думе,

Случай в спальне —

Во вкусе армейской швальни,

Случай с пьяным в Калуге,

Измена супруги.

Самоубийство и Дума…

А жалко: юмор прекрасен —

Крыловских ли басен,

Иль чеховских «Пестрых рассказов»,

Где строки как нити алмазов,

Где нет искусства смешить

До потери мысли и чувства,

Где есть… просто искусство

В драгоценной оправе из смеха.

Акулы успеха!

Осмелюсь спросить —

Что вы нанизали на нить?

Картонных паяцев. Потянешь — смешно,

Потом надоест — за окно.

Ах, скоро будет тошнить

От самого слова «юмор»!..

Единственному в своем роде

Между Толстым и Гоголем Суворин,

  Справляет юбилей.

Тон юбилейный должен быть мажорен:

  Ври, красок не жалей!

Позвольте ж мне с глубоким реверансом,

  Маститый старичок,

Почтить вас кисло-сладеньким романсом

  (Я в лести новичок),

    Полсотни лет,

  Презревши все «табу»,

Вы с тьмой и ложью, как Гамлет,

    Вели борьбу.

    Свидетель бог!

  Чтоб отложить в сундук —

Вы не лизали сильных ног,

    Ни даже рук.

    Вам все равно —

  Еврей ли, финн, иль грек,

Лишь был бы только не «евно»,

    А человек.

    Твои глаза

  (Перехожу на ты!)

Как брюк жандармских бирюза,

    Всегда чисты.