Все пятеро атакующих валялись на тротуаре в непринужденных позах, без сознания. Улицу усеивало оружие, и уже собралось немало пьяных, чтобы с разинутыми ртами поглазеть на происходящее. Кастор и Аурий, похоже, остались целы и любезно принимали комплименты свидетелей драки.

– Кто-нибудь мертв? – спросил я.

– Мы пытались не убивать их, – ответил Кастор. – Это противозаконно, даже если человек совершает преступление во время Сатурналий. Мы – законопослушные люди, сенатор.

– Вижу. Вы кого-нибудь из них узнаете?

Мы перевернули тех, кто в этом нуждался, не обращая внимания на стоны. Тот, кому я размозжил челюсть, не будет разговаривать несколько дней, а еще троим повезет, если они выживут после таких ударов в голову.

– Этого зовут Лео, – сказал Аурий, подняв пятого человека за перед туники. – Он тренировался в школе Ювентия в Луке. Судя по виду, все они оттуда. – Он показал на остальных. – Видишь, их волосы завязаны черными ленточками? Так делают в Луке.

– Это было очень впечатляюще, – сказал я. – Дубинки против стали и превосходящих сил противника.

Кастор фыркнул.

– Мы ценим твое мнение, господин, но эти отбросы едва ли стоили наших хлопот. В северных школах не тренируют так жестко, как в людусах Рима или Кампании. Если в ближайшем будущем нет мунеры, они отправляются в Рим. Множество второсортных политиков нанимают их в качестве телохранителей, потому что они работают задешево.

– Милон крепко натаскивает нас на драку палками, сенатор, – сказал Аурий. – Он говорит, что палки в уличном бою так же хороши, как мечи, и в пределах Города законны.

Он крутнул свою дубинку, сделав движение запястьем, и с нее что-то слетело, с влажным звуком ударившись о ближайшую стену.

– Кстати, – сказал Кастор, – на твоем месте я бы спрятал этот клинок и бронзовые костяшки, сенатор. Может, это и Субура, но никогда не знаешь, когда нарвешься на какого-нибудь ярого приверженца соблюдения деликатных пунктов закона.

– Хорошая идея, – сказал я, засовывая оружие под тунику. – Наш друг Лео может говорить?

– Давай проверим.

Аурий подтащил одного из наших противников к закалочной ванне, стоящей возле одного из печных цехов железоделательной мастерской. Он сунул голову Лео в грязную воду и подержал так некоторое время, но человек не сопротивлялся. Когда Аурий вытащил его, Лео пробормотал несколько ритмических слов. Я понял, что он что-то поет на северном диалекте.

– Боюсь, я слишком сильно его стукнул, сенатор, – сказал Аурий, небрежно уронив свою жертву рядом с желобом. – Бедный старый Лео еще несколько дней не будет говорить внятно. А может, и никогда, если у него начнется предсмертный хрип.

– Ну что ж, – сказал я. – Было бы мило узнать, кто их нанял, но нельзя же иметь все сразу. Мне придется удовольствоваться просто тем, что я попал домой целым и невредимым.

Мы ушли с поля маленькой битвы. Позади нас несколько празднующих уже перешагнули через тела, как будто валяющиеся люди просто слишком сильно напились. Когда я оглянулся, туда метнулись мальчишки, которые реквизировали оброненное оружие. Ничто, имеющее хоть какую-то ценность, не остается долго лежать на земле в Субуре.

Мы подошли к моим воротам, и я повернулся, чтобы поблагодарить гладиаторов и отослать их обратно, но они протиснулись мимо меня и вошли в дом.

– Позволь проверить твое жилье, сенатор, – сказал Кастор.