-  А, да что я буду с вами разговаривать! - и «инспектор» подошел к лабораторному электрощиту, повернул пакетные выключатели (индикаторные лампочки приборов погасли), стал под щитом в непреклонной позе. - Не будете работать, пока не переделаете!..

    Я слушаю, и мне становится не по себе. С одной стороны, чувства Славика можно понять: прибыл спасать человека - и нарвался на такое. А с другой… вот ведь как подвела его простоватость, та простота, которая действительно хуже воровства. «Имею право» - и попер. В самый разгар подготовки эксперимента. Надо же хоть немного читать в душах! В такой ситуации не то что академик, привыкший чувствовать себя в своем институте царем и богом. - рядовой экспериментатор и то может броситься с кулаками.

    -  Подите во-он! - орал, подступая к «инспектору», Емельян Иванович, у которого побагровела даже лысина. - По какому праву?! Вы хулиган, бандит!

    Сейчас же вызвать сюда охрану, милицию… а… а!

    И он вдруг дернулся, опрокинулся на спину.

    -  Глубокий инсульт с поражением жизненно важных центров мозга, закончил рассказ Багрий. - Он ведь гипертоник был, Емельян-то Иванович, да еще с импульсивным, холерическим темпераментом. Вот и хватил кондрашка. От такой напасти его кто и мог спасти, то только он сам. Смерть наступила через полчаса. Ну, а далее… прибежала охрана, прибыла милиция. Никаких документов у Святослава Ивановича, подтверждающих, что он инспектор, естественно, не оказалось, ничего объяснить он не мог. Вот и…

    -  Но взрыва-то не было?

    Артур Викторович смотрит на меня с иронией, отвечает фразами из анекдота:

    -  «Но больной перед смертью пропотел?» - «О да!» - «Вот видите». Какое имеет значение, что не взорвался баллон, если академик помер!

    -  Самое прямое: вы же дали Рындичевичу невыполнимое задание. Смерть наступила через полчаса, то есть примерно в то же время, в какое Мискин погиб и от взрыва?

    -  Да.

    -  Так то, что моменты смерти от разных причин совпали в обоих вариантах, и говорит, что эти разные причины - внешний вздор, а глубинная одна - в характере и стиле работы покойного Мискина. И правильно вы хотели обойти ее на самых малых вариациях: чтобы взрыв баллона не убив Мискина, хотя бы вразумил его. А то задали: никаких взрывов в лаборатории. Чтоб было тихо. Не могло быть тихо - уберегли голову Емельяна Ивановича от внешнего взрыва, так ее разнес взрыв изнутри!

    Багрий смотрит на меня с одобрением:

    -  Да, и именно «разнес», ведь вскрывали череп-то… Растете, Саша, хорошо мотивируете. До этого заброса вы так еще не вникали: Все правильно, я в таком духе и объяснил Воротилину: его-де приказ, его и вина, пусть вызволяет Святослава Ивановича из каталажки. Но тому: тому тоже пусть это послужит хорошим уроком! Так нельзя: - шеф снова светло смотрит на меня. А по-настоящему-то, Саша, выручили своего друга Рындю вы - вашим сверх-забросом и его результатами. Без этого Глеб А. и пальцем бы более не шевельнул. Нет, молодец, герой, требуйте теперь, что угодно.

    О, момент упускать нельзя. Я настолько вырос в глазах Артурыча, что он со мной даже на «вы».

    -  Отпуск на неделю с завтрашнего дня.

    -  На неделю?! - тот соскакивает со стола. - И это сейчас, когда ты остался один! Ты в своем уме?.. Два дня - и не с завтрашнего, а после возвращения Рындичевича.

    -  Четыре, Артурыч. Надо!

    -  Трое суток и ни часа больше.