«Ну и мамаши, – подумала Алиса. – И что за страна такая, где детей учат плохо себя вести!»

    Потом на помост вышла группа певцов и танцоров, они пели веселые песни. Алиса далеко не все слова разобрала, но кое-что, к сожалению, запомнила:

    Одна золотоволосая девочка пела:

    Мама мне велела в школу

    Полдевятого вставать.

    Я за это ей в рассольник

    Буду гвозди подсыпать.

    Хор из мальчиков и девочек радостно подхватил припев:

    Ах ты, мамочка, мамуся,

    В школу больше не вернусь я!

    Затем появилась группа танцоров – совсем крошек, из детского садика. Они были одеты в костюмчики палачей и водили хоровод вокруг чернобородого астролога, который хлопал в ладоши и подпрыгивал.

    Публика пребывала в полном восторге, но после третьего или четвертого номера она стала кричать:

    – Начинайте казнь! Хватит нам самодеятельности.

    Сквозь дыру в брезенте Алиса увидела, как на дворцовой лестнице появились сам король и его придворные, рядом шествовали королева и ее фрейлины. Надо сказать, они являли собой красочное зрелище, несмотря на то что все были одеты в черный бархат и шелк. Но зато их окружали знаменосцы с разноцветными флагами. Почти все знатные вельможи и фрейлины были с дополнительными ушами, глазами, руками и даже ногами. Алиса вспомнила, что ей тоже обещали лишний глаз, но так и не дали.

    На помост поднялись четыре барабанщика. Они принялись выбивать дробь.

    На площади воцарилась гробовая тишина.

    Затем на помост взошел судья в белом парике и черной мантии до самого пола. Он развернул свиток и начал читать список преступлений Герасика. Честно сказать, такого количества страшных преступлений не смогла бы совершить и целая бригада бандитов и убийц.

    Но все на площади, конечно, верили тому, что Герасик не только ограбил несчастного принца, украв самое дорогое – книгу! Но, может быть, он и убил принца. К тому же он пытался забраться в королевскую сокровищницу, побил покойную бабушку палкой, расколотил всю стеклянную и хрустальную посуду во дворце, выпил компот в детском приюте и оторвал хвост у ежа в королевском заповеднике.

    Тут уж по толпе прокатился такой рокот негодования, что Алиса всерьез задумалась, есть ли хвосты у ежей?

    – Ввести первого преступника! – закричал судья.

    – Преступника, преступника! Давай его сюда! Мы сейчас ему покажем, как детей без компота оставлять! Смутьян проклятый!

    Дыра в брезенте исчезла, стало на секунду темно, и тут же из дыры послышался голос дамы Марьяны, которая, оказывается, подобралась к мостику.

    – Герасик предупрежден, – сказала она. – Ты умеешь на лошади ездить?

    – О чем он предупрежден? – спросила Алиса.

    Насчет лошади она отвечать не стала. Ну чего отвечать, если она верхом ездит с двух лет? И не только на лошади, но и на единороге!

    – Герасика предупредили, что ты сидишь под мостом. Как только мост начнет рушиться, он должен спрыгнуть с него и бежать к лошади. А ты на лошади ездить умеешь?

    Нет, от нее никогда не отделаться!

    – Умею, – сказала Алиса.