— Да, пожалуй. Надеюсь, это не воровство.

— Постараемся выяснить это у кого-нибудь завтра утром.

Какое-то время они молча курили, уставившись на тлеющие угла в камине. «Как уцелевшие после катастрофы», — подумала Бетти.

— О чем ты хотел с ней поговорить? — спросила она наконец.

— О чем угодно. Обо всем. Это было неважно. Я ничего не планировал. Мне просто хотелось быть с ней.

— А мне — с ним.

— Да, я знаю, — произнес Люк без особой теплоты в голосе. — Мы оба в одной лодке.

— И это немного обнадеживает, — сказала она. — Было бы гораздо хуже, если бы это случилось только с одним из нас. Ты ведь не ревнуешь меня к нему, нет?

— Еще нет, хотя, мне кажется, что мог бы, — признался он.

— Ты не ревнуешь, потому что не думаешь обо мне, — ты все еще думаешь о ней.

— А ты против?

— Нет, еще нет, — ответила она. — Как и ты. Мы оба чувствуем одно и то же. Мы их потеряли. И я уверена, что нам больше не встретиться. Вот к чему мы пришли.

Почти погасший камин, подрагивающие свечи… Комната, погруженная в полумрак, напоминала теплую пещеру. Снаружи по-прежнему доносился шум ночного дождя и ветра; легко было представить, что за стенами дома начинается новый Всемирный потоп.

— Знаешь, они не были похожи на привидения, — помолчав, произнес Люк.

— Они и не были привидениями, — последовал решительный ответ.

— А кто же они тогда, а? Люди из другого времени? О путешествиях в прошлое написано много историй.

— Именно об этом я и думала, — живо откликнулась Бетти.

— Но тогда мы могли бы их только видеть и слышать, — медленно продолжал он, — мы были бы зрителями. Они не участвовали бы в событиях. А мы ведь говорили, жали друг другу руки, вместе ужинали.

— Посмотри на то, что осталось от этого ужина. Просто кошмар! Ты не находишь, что эти убогие остатки напоминают нас и наше время?

— Послушай, Бетти, — горячо сказал он, — нам нужно в этом разобраться. Предположим, ты способна проскользнуть в четвертое измерение, или как там оно называется, — и не надо придираться, я не очень силен в этой области, — и даже видеть людей, живших сто пятьдесят лет назад. Но и в этом случае ты не была бы с ними в реальности, не смогла бы общаться с ними, как это сделали мы. В противном случае, это означало бы, что два отдельных времени — тогда и сейчас — пересекаются в третьем, совершенно ином времени, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Нет, по правде говоря, не очень, Люк. Все это слишком сложно.

— Я знаю, именно это я и хочу сказать. Это хуже, чем те две женщины в Версале. Но что же тогда случилось с нами?

Она помолчала немного, а потом заговорила, осторожно подбирая слова:

— Вот как я это понимаю. Эти двое, сэр Эдвард Какой-то и его племянница Джулия, когда-то действительно жили здесь и были точно такими, какими мы видели их сегодня вечером. Мы пришли сюда уставшие и измотанные, к тому же непонятно было, как с нами обойдутся, а потом мы расслабились, надели эту одежду — ну, тогда и появились сэр Эдвард и Джулия. Но, — нет, пожалуйста, послушай, Люк, это очень сложно, и если ты меня перебьешь, я потеряю мысль, — но в реальности мы никогда с ними не были. Я хочу сказать, что они не жили сами по себе, отдельно от нас, как настоящие, живые люди. Они выглядели так, как когда-то выглядели на самом деле — их внешность мы не придумали, — но то, что они говорили и делали, было воплощением наших желаний: мы хотели, чтобы они так говорили и делали.