«Нечего тут обсуждать, - подвел черту под недолгими раздумьями Глебыч. - Пусть Светка мамину квартиру продает или разменивает свою и мамину на большую. Им нужнее, как ни крути. А я перебьюсь...»

    Это решение зрело в Глебыче давно, лишь сейчас он осмелился оформить его в слова, пусть даже произнесенные только мысленно. Впрочем, через какой-нибудь час он скажет их вслух и никогда не пожалеет об этом.

    А из вещей поиросит только старинный письменный стол, любимое папино кресло и книги. И все.

    Отцовские часы и бритва уже лет пятнадцать как хранились у Глебыча.

    Теперь кресло, стол... вот и вся овеществленная память. А еще надо будет как-нибудь зайти к сестре с гостинцами для младшеньких, с бутылкой и посвятить вечер просмотру фотографий. Начиная с самых старых, пожелтевших от времени, с трогательными надписями на обороте.

    Погруженный в себя Глебыч доехал до «Кунцевской» и так и не заметил, что на схеме метро Арбатско-Покровская линия стала длиннее. После «Щелковской» значилась станция «Гольяново».

    Не заметил. Не до того ему было сейчас.

    Телефонный звонок выдернул Глебыча из похмельного утреннего сна.

    Вчера со Светкой и ее мужем все обговорили, Глебыч своего решения не изменил. Сестра расплакалась... В общем, пообщались еще немного, а потом выпили. В память. Совсем немного.

    Но Глебыч отчего-то захмелел. Не слишком, но дома достало сил только раздеться и, примостив у койки запасенную бутылку минералки, тихо отключиться. Наверное, это действительно были опустошение и усталость, а не опьянение.

    - Алло! - сказал Глебыч в трубку и закашлялся.

    - Поздравляю, - донеслось в ответ. - Все-таки я был прав, что не списал тебя со счетов...

    - Секундочку, - сдавленно всхрипнул Глебыч, отложил трубку и потянулся к минералке. Только с наслаждением выпив граммов триста, он смог заставить себя оторваться от горлышка.

    - Алло! Кто это? С чем поздравляете? Я не понял. Собеседник тихо засмеялся:

    - Мы встречались в метро, коллега. Я - Гений Калужско-Рижской. Полагаю, нам следует встретиться и поговорить. Ты в самом деле новичок и в самом деле ничего еще не соображаешь.

    Сон и тяжесть в голове безвозвратно унеслись прочь, словно последний поезд во втором часу ночи с конечной станции.

    - Встретиться? Конечно! Где?

    Гений Калужской фыркнул и рассмеялся:

    - Что значит - где? Разумеется, в метро!

    - На какой станции?

    - На новой. Недалеко от тебя. Ты поймешь, только на схему взгляни внимательнее. Выезжай, я там буду минут через двадцать.

    Следом из телефона донеслись короткие гудки.

    Глебыч озадаченно отнял трубку от уха. А мгновение спустя до него дошло. Он кинулся к компьютеру; пока дозванивался до провайдера и входил в сеть - нетерпеливо притопывал ногой.

    А еще минутой позже, разглядывая свежую схему с www.metro.ru, догадался куда ехать.

    На станцию «Гольяново», конечную Арбатско-Покровской ветки. Открытую, как утверждала информашка с сайта, в шестьдесят пятом, через два года после «Щелковской». Выходы со станции располагались в районе Хабаровской, Уссурийской и Алтайской улиц.