- Знаете, ребята, - задумчиво сказал напоследок Андрей, - такое впечатление, что вы приехали к нам из завтрашнего дня. И что ваш завтрашний день куда светлее нашего, сегодняшнего.

    - Ну, - вздохнул Димыч. - Если начистоту, то так оно и есть. Только не рассказывай никому, ладно?

    Димыч умолк, переглянулся с Шевцовым и Федяшиным, а потом добавил:

    - А впрочем, можешь рассказывать. Все равно никто не поверит. Да и ты скорее всего не веришь.

    - Я - верю, - ответил Андрей серьезно.

    Пива в трейлере оставили всего ничего - чтоб только на дорогу хватило. Остальное сгрузили на радость группе Андрея и немногим примкнувшим хорошим людям.

    Пожали на прощание руки. Расселись.

    - Ну что? Прощай русский Вудсток? - спросил Андрюха, жужжа стартером.

    - Ничего, кроме банальщины, на ум не приходит.

    - Погоди, - спохватился Димыч. - Я сейчас.

    Он метнулся в кубрик, схватил чехол с гитарой и приблизился к Андрею.

    - Возьми, - сказал Димыч, протягивая инструмент. - Тебе она нужнее. «Тверь-поток», восьмая модель. Примочка и шнуры там, внутри. Шнуры хорошие, с золочеными джеками. Да и примочка не фуфло, реальный «Шторм».

    И, не дожидаясь ответных слов, вернулся в кабину.

    - Вот теперь, прощай, русский Вудсток! - вздохнул он, хлопая дверцей.

    - Пусть банальщина, зато правда.

    «Десна» и пивной трейлер заурчали двигателями и медленно тронулись.

    15. The House of Blue Light (1987)

    Обратная дорога запомнилась как-то смутно - всем, не только Димычу.

    Рулил опять Андрюха, поскольку остальные умельцы после выступления хорошо поддали. Да и встреча с местными дорожниками все еще оставалась вероятной, а административные проблемы Андрюха привык решать сам. Димыч периодически задремывал, потом просыпался, вскидывал голову. Навстречу тянулась и тянулась паршивая дорога в непривычной пустоте обочин. Шурик возился с ноутбуком, вычислял точку возвращения, которая, как он сказал, перемещалась, не стояла на месте.

    Пару раз останавливались на окраинах городов и городков, дабы пополнить запасы того, что местные называли продуктами. Хорошо хоть за пивом в обычных для этого мира очередях убиваться не приходилось, а отсутствие воды при наличии пива переносилось удивительно легко.

    Концертная эйфория постепенно сменялась мыслью «скорее бы домой».

    Домой.

    Слово, которое начинаешь ценить, только когда поскитаешься какое-то время, поживешь в стороне от любимой койки, любимой кухни, любимой комнаты, любимого компьютера... Почты небось навалило нечитаной...

    Дорожники однажды все-таки остановили их. Почему-то не спросили права, только путевой лист. Вопрос решился несколькими красноватыми купюрами с профилем бородатенького индивида - Андрюха обладал завидным даром убеждения, да и инспектор не слишком сопротивлялся.

    Похоже, он также предпочел свалить бремя разбирательств на кого-нибудь из коллег далее по трассе.

    А вскоре Шурик Федяшин велел сворачивать на пыльную колею меж полей и минуты через три притормозить у жиденькой и столь же пыльной полоски деревьев. До перехода, по словам Шурика, оставалось часов семь. Кто не отоспался - немедленно завалился в кубрике, а те, кто успел, - расселись на брезенте с краю поля за бутылочкой-другой. Разговоров было. И о выступлении, и о странном семьдесят девятом годе неведомой реальности, и не только. И о звездах, точно таких же, как и в родном и привычном мире.