Лазеры сверкали и метались над подиумом. Клубился туман. Разноцветные световые лучи шевелились, как живые, бродили по сцене, ложились яркими пятнами под ноги музыкантам.

    Пираты не помнят родства,

    Стало домом соленое море,

    А берег - лишь узкая пристань да шумный кабак.

    Краткий момент торжества,

    Крепким ромом залитое горе,

    И опять поднимаем над мачтой

    Свой выцветший флаг.

    Димыч кивнул Малому, и они сошлись посреди сцены, осветители скрестились на двух фигурах с гитарами. Это означало, что Костик и Данил могут перевести дух и промочить горло: вместо припева пойдет концертный соляк, которого в студийном варианте обычно нет.

     Перед сценой творилось... черт знает что. Многие размахивали над головами снятыми майками, лес рук тянулся к сцене, хотя, спасибо, никто не решался пока на нее взобраться. В общем, все шло как надо.

    Снова лихой абордаж.

    И поется кровавая песня.

    Есть ли у жизни пирата завтрашний день?

    Воспоминаний багаж,

    И от них не уйти, хоть ты тресни,

    И Веселого Роджера черная-черная тень.

    От этой песни всегда оставалось такое чувство, будто чего-то не доделал, не успел в жизни. Ведь есть же где-то моря и острова, и кто-то смотрит на них, а над головой у него трепещут паруса и снасти.

    Припев поставил в песне жирную точку.

    13. Slaves And Masters (1990)

    Позже выяснилось, что именно во время «Шторма» мэтр из Питера, вкусив портвейну, решил потопырить пальцы и направился продолжать свое выступление в зал. Надеялся небось, что народ потянется за ним.

    Фигу: за мэтром последовали только несколько съехавших девиц. А петь для пустого зала любой бы обломался.

    В общем, обиделся мэтр. Крепко обиделся. Но «Проспект Мира» этого не знал. А и знал бы - плюнул да растер.

    Решили дать народу расслабиться на медлячке, затянули «Осень стучит в окно». Эту песню начинал Малый, под перебор. Продолжал Костик, а завершали все вместе. Зажигалок под медляки тут еще не жгли, но руками качали славно. Следом выдали «Замок на песке». Творение Костика Ляшенко.

    Шурик устроил над зрителями лазерный дождь; по толпе скользило почти неразличимое пятно ультрафиолетового прожектора, заставляя белые - только белые! - одежды зрителей светиться на манер рекламных стоек над казино.

    В уютном месте, в уголке

    Я строил замок на песке,

    Совсем не думая о том,

    Что смоет первым же дождем.

    Там, там дам приют своей мечте,

    Забыв, что в жизни суете

    Под ноги часто не глядят

    И замок могут растоптать...

    Костик дал отмашку Игорю - это означало, что ему нужно несколько секунд передышки, посему надо вклинить в песню аритмичную перебивку, после которой последует модуляция на тон.

    Сюда однажды я приду

    И лишь развалины найду.

    Кругом следы, следы, следы...

    Где ж вы, плоды моей мечты?

    В этом месте Федяшин всегда врубал хорус и создавалось полное впечатление, что поет сотня Костиков, а подпевает сотня Данилов:

    Куда ты смотришь, человек?

    Скорей, скорей, уйми свой бег.

    Под ноги лучше посмотри

    Любить, мечтать, не разучись.