Обычно морские круизы успокаивают нервы пассажиров. Однако замкнутое пространство корабля, однообразие общения и пейзажей оказали на Толстого обратное воздействие. Томимый бездельем, молодой шалопай начал резвиться. Вот как описывает проделки своего родственника Сергей Толстой: «Федор подпоил корабельного священника, и, когда бедный поп спьяна завалился на палубу, он припечатал ему бороду к палубе круглой императорской печатью, которую предварительно выкрал из каюты Крузенштерна. Протрезвившись, поп от страха нарушить императорскую печать согласился остричь бороду».

Другие выходки графа были не лучше. У Толстого имелась обезьяна. Однажды он запер ее в каюте Крузенштерна, перед тем научив выливать чернила на бумаги. Представьте себе картину: уставший от забот Иван Федорович Крузенштерн открывает дверь в каюту, а там одуревший от тесноты орангутанг и месиво испорченной документации. Смех, да и только.

Насмеявшись всласть после очередной шутки — граф Толстой попытался поднять на корабле бунт — руководитель экспедиции высадил остроумного «мажора» вместе с его обезьяной на остров Ситка у берегов Аляски.

Калиф на час

Судя по рассказам Толстого, аборигенам он понравился куда больше, чем «зануде» Крузенштерну, поэтому вскоре граф сделался…королем туземного племени. Насколько правдива эта информация — неведомо. Но, если храбрость, ловкость, сила и необузданный нрав Федора Толстого долгие годы впечатляли видавший виды русский бомонд, то наивные дети снегов — аулеты вряд ли смогли бы устоять перед очарованием кулаков и темпераментом петербургского завзятого дуэлянта.

Более достоверными свидетельствами того времени были многочисленные татуировки, которые практически полностью укрывали тело графа. И которые он впоследствии охотно демонстрировал на светских раутах. Дамам Толстой показывался до пояса. Мужчинам — во всей красе, полностью. Кстати, тогда тату с дворянской среде было редчайшей экзотикой.

Война — кому беда, кому — мать родна

Кроме татуировок из тура «по морям, по долам» Толстой привез массу рассказов о том, как он на торговом судне добирался до Петропавловска, а затем на телегах, санях, а отчасти пешком ехал и шел в Петербург. Красноречие графа и колорит опусов получили достойную оценку общества. Федор Толстой обрел в свете почти легендарную известность. Тогда и появилось прикрепившееся на всю жизнь прозвище «Американец».

Однако блистать в столичных гостиных Федору удалось далеко не сразу. После путешествия Родина встретила непутевого сына неприветливо. Прямо у городской заставы Толстой был арестован и отправлен в гауптвахту. Кроме того, специальным указом царя графу был запрещён въезд в столицу.

Лишь через три года Толстой вырвался из опалы в дальнем гарнизоне и вернулся на круги своя.

Заканчивался, между тем, 1808 год и Россия на всех парах приближалась к войне с Наполеоном. Смелые бравые молодые рубаки требовались во многих военных кампаниях. Но в дебоширах русская армия решительно не нуждалась! А Федор Толстой, едва положение его упрочилось, снова вернулся к своим дурным привычкам. Одна дуэль сменялась другой, множа список убитых и раненых противников.

Дело дошло до того, что Родине снова пришлось сказать свое веское слово. После очередного особо громкого скандала — от руки Толстого погиб сын весьма знатных родителей — сиятельного своевольца уволили из армии и по некоторым сведениям даже лишили свободы.

Правда, не на долгий срок. Спустя год, в 1812 году началась отечественная война с французами, и тут уж Федор Толстой — Американец отыгрался по полной и показал себя, пройдя путь от ополченца до орденоносца–полковника.

Однако новые заслуги не превысили старых грехов и, зная неуправляемый нрав Толстого, его увольнение оставили в силе.