Но огнем с «Очакова» руководил уже не Шмидт. При первых залпах по «Очакову» самовозглашенный главнокомандующий перешел на стоящий у борта крейсера миноносец и попытался уйти в Турцию. Миноносец был подбит и захвачен. Находившегося на нем Шмидта, успевшего переодеться в матросскую робу, арестовали.

Состоявшийся вскоре суд приговорил Шмидта к смертной казни. Ходатайства дяди о пересмотре дела, так как Шмидт душевнобольной, переданные Николаю II через премьер–министра Витте, результата не дали. Приговор был приведен в исполнение.

Жизнь после смерти

После расстрела имя Шмидта на волне завершающейся революции 1905 года стало чрезвычайно популярным среди революционно настроенной общественности и обросло массой домыслов и слухов.

Вторая волна популярности настигла Шмидта, когда после Февральской революции адмирал Колчак, командовавший тогда Черноморским флотом, распорядился перезахоронить останки лейтенанта и другим расстрелянных участников восстания на «Очакове» в Покровском соборе Севастополя.

Следующий «приступ» общественного внимания случился в ноябре 1923 году, когда останки Шмидта торжественно перезахоронили на севастопольском кладбище Коммунаров.

Тогда же стали появляться памятники лейтенанту Шмидту, его именем назвали набережную и мост в Севастополе.

Более, государство сочно нужным и назначить пенсию любовнице Шмидта, которая в подтверждение своих отношений с лейтенантом предоставила адресованные ей письма лейтенанта.

Изнанка событий номер два или концы в воду!

«Очаков» был спущен на воду в 1902 году, но к моменту восстания в ноябре 1905 года работы на нем еще не были завершены, и большая часть вооружения не была установлена. В ноябре 1905 года крейсер был уничтожен. Хотя, по мнению специалистов, явных причин к тому не было.

Исследование исторических документов по Севастопольскому вооруженному восстанию 1905 года показывает, что гибель крейсера была предрешена еще до начала боевых действий. Перед усмирением восстания главный командир Севастопольского порта Чухнин дал телеграмму Николаю II, в которой указывал, что крейсер необходимо обезоружить и только после этого войска могут приступить к решительным действиям. Уж кто–кто, а вице–адмирал был прекрасно осведомлен о том, что реконструируемый крейсер практически беззащитен, так как положенного боезапаса на борту не имеет.

В то же время агентами охранки по городу были распущены слухи, что Шмидт собирается бомбардировать Севастополь, чтобы перебить жителей и матросские команды, не поддержавшие восстание. Однако солдаты крепости, сочувствовавшие революционным матросам, заявили офицерам, что стрелять не будут и если откроют огонь, то только ответный.

Усмирители восстания не побрезговали устроить провокацию. 15 ноября в четвертом часу на бастионе разорвался снаряд. Офицеры убедили солдат, что снаряд прилетел с «Очакова» или «Пантелеймона» («Потемкина»), и орудия ударили дружным залпом …только по «Очакову».

Как на суде, так и в ряде официальных документов полицейские власти, в том числе и прокурор Ронжин, пытались доказать, что первый выстрел во время восстания был сделан с «Очакова». Между тем из многочисленных показаний свидетелей, а также сообщений ряда газет можно заключить, что провокационный выстрел принадлежал канонерской лодке «Терец».