Отец говорит, что прошлая зима была особенная и в этом году погода  должна

нормализоваться, но он тоже в это не  верит,  иначе  не  стал  бы  строить

теплицы.

   Как  только  я  отпустила  поводок,  Стич,  словно  послушный  ребенок,

вернулся из-за угла и сел, ожидая, когда я закончу сосать палец и  наконец

отвяжу его.

   - Пора нам двигаться, - сказала я ему, - а то мама с ума сойдет.

   Мне нужно было зайти еще в магазин и поискать семена томатов, но солнце

ушло уже далеко на запад, а до дома добираться как минимум полчаса. Если я

не вернусь до темноты, меня отправят спать без ужина и я не успею прочесть

письмо. И потом, если я не зайду в магазин сегодня, им придется  отпустить

меня завтра, и тогда мне не нужно будет работать на этой дурацкой теплице.

   Иногда мне просто хочется ее взорвать. Кругом  грязь  и  опилки.  Дэвид

как-то резал пленку и уронил кусок на плиту; она расплавилась,  и  в  доме

жутко воняло. Но никто, кроме  меня,  этого  не  замечает.  Они  только  и

говорят о том, как будет здорово, когда  летом  у  нас  появятся  домашние

дыни, помидоры и кукуруза.

   Я не могу понять, почему следующее лето  должно  чем-то  отличаться  от

прошлого, когда взошли только салат и картофель. Ростки салата  не  больше

моего сломанного ногтя, а  картошка  твердая  как  камень.  Миссис  Талбот

говорит, что это из-за высоты, но отец объясняет все необычной  погодой  и

тем гранитным крошевом, которое здесь, у пика Пайка, называется почвой. Он

сходил в библиотеку, что приютилась позади магазина, взял книгу о том, как

самому построить теплицу, и  принялся  крушить  все  вокруг.  Теперь  даже

миссис Талбот заразилась этой идеей.

   - Для людей, живущих на такой высоте, паранойя - это убийца номер один,

- сказала я им вчера, но они были слишком заняты  распиливанием  планок  и

крепежом пластика, чтобы обратить на меня внимание.

   Стич бежал впереди, натягивая поводок, и,  как  только  мы  перебрались

через шоссе, я сняла с него ошейник. Его все равно невозможно удержать  на

обочине. Я пробовала вести его  на  поводке,  но  он  вытаскивал  меня  на

середину дороги, и мне всегда попадало от отца  за  то,  что  я  оставляла

следы. Поэтому я стараюсь ходить по замерзшему краю дороги, а Стич носится

вокруг,  обнюхивая  каждую  яму.  Когда  он  отстает,  мне  стоит   только

свистнуть, и он тут же меня догоняет.

   Я старалась идти быстро, потому что становилось холодно, а на  мне  был

только свитер. Добравшись до вершины холма, я посвистела  Стичу.  До  дома

оставалось еще около мили, и оттуда, где я стояла, был виден пик Пайка. Не

исключено, что отец прав  насчет  весны:  снег  на  пике  почти  сошел,  а

обгоревшая сторона выглядела уже не  такой  черной,  как  прошлой  осенью.

Может быть, деревья оживут.

   В это же время год  назад  весь  пик  был  совершенно  белым.  Мне  это

запомнилось, потому что тогда отец, Дэвид и мистер Талбот  отправились  на

охоту. Снег шел постоянно, и их не было почти целый месяц. Мама чуть с ума

не сошла.