– Это роботу‑то…

А Прошка бы сбегал… Безотказно… Прошка – это да, это друг, а это пучеглазое чучело, оно будет кормить сиропчиком и умывать по утрам, но все равно останется грудой железного хлама и пластика…

– Вы не внушаете мне любви, – сообщила «Диэна», внезапно повернувшись и уставившись на Маля выпуклыми глазами‑блюдцами.

– Пошла вон! – взвизгнул Маль. – Убирайся, кому говорят! Я спать буду.

«Диэна» послушно вышла. Вскоре за стеной послышалось негромкое «шарк‑шарк» – это «Диэна» драила соседнюю комнату. Это негромкое однообразное поскребывание окончательно вывело Маля из себя. Он несколько раз двинул кулаком в стену и заорал: «Прекрати! Слышишь, прекрати!»

Тут всякое движение кончилось и наступила тишина. Но тоска никак не проходила – она свернулась клубком внутри и давила на сердце.

– Иди сюда! – позвал Маль.

«Диэна» вернулась. Старик поманил ее пальцем.

– Значит, говоришь, я не внушаю любви… Да, – вздохнул. – Не внушаю. Никакой. Ни одной скотине в мире. Даже родной сын ненавидел… Я могу лишь заставить любить… Создать любовь… Запрограммировать… Ха‑ха…

Он бессмысленно захихикал, вытянул ящик из тумбочки, достал завернутый в кусок искусственной кожи набор тончайших инструментов и дискету в футляре уже изрядно обмятом по краям.

– Иди‑ка ко мне, лапушка, – проговорил Маль фальшивым слащавым голосом. – Раз уж мы вместе, то придется нам как‑нибудь поладить. Это совсем не больно. «Прошка» – тот даже и не заметил, как я его подработал. Не бойся, дурочка, ну подойди, – продолжал он уговаривать робота, как ребенка.

– А я и не боюсь, – храбро отвечала «Диэна», – мой хозяин часто копался в моей голове.

– Вот как? Занятно… Занятно… Ну и я немножко покопаюсь. Совсем чуть‑чуть…

* * *

– Зачем вы это сделали? – Деш смотрел на них хмуро, как на напроказивших детей.

Свет в зале был притушен. Казалось, уже наступали сумерки и глубокие тени легли на лицо Деша. Под его взглядом Энн‑Мари вся сжалась и губы запрыгали, как у ребенка. Казалось и слезы вот‑вот брызнут.

– Ему было плохо, – ответил Гранд. – Он обратился в салон. За самоликвидацией. Мы не могли его оставить так…

– Ах, не могли! – передразнил Деш. – Надо же, какая чувствительность! И вы решили открыть благотворительность за мой счет!

– Вы сами сообщили, что ваше призвание – спасать, – напомнил Гранд.

Он не понимал ярости Деша. Надо было срочно понять, что сделано не так, в чем робот нарушил законы Деша и законы людей. Гранду казалось, что он понял урок, а на самом деле…

– Роботов! – выкрикнул Деш и, подавшись вперед, еще раз произнес по слогам: – Ро‑бо‑тов! Людей я не спасаю.

– Я счел возможным провести экстраполяцию, – заметил Гранд.

Деш на секунду онемел, затем откинулся в кресле и расхохотался:

– Парень, ты мне нравишься все больше, – выдавил он наконец, отирая выступившие на глазах слезы. – Нет, Гранд, ты уникальный экземпляр! Когда твой ресурс кончится, тебя поместят в музей. Робот, полюбивший людей, робот‑филантроп… – Деш на секунду запнулся, и глаза его остекленели. Внезапность открывшейся вдруг догадки его поразила. – А ведь правда… – протянул он, как‑то по‑новому глядя на Гранда, с некоторым даже восхищением теперь.