– Большинство людей используют что‑то близкое и дорогое их сердцу, – сказала Сьюзи. – Имя жены, любимой собачки, название места, где родились или живут, цифру, которая им нравится.

– Себ холостяк. Живет один, никаких домашних животных у него нет. Живет лишь ради картин.

Они начали с итальянского Ренессанса, потом перешли к мастерам голландской и фламандской школ, потом – к испанским мастерам. И вот весенней ночью, где‑то в начале пятого, Сьюзи наконец получила заветный код. Мортлейк был не только «себ‑морт», но и «ГОЙЯ». База данных спросила, что именно хочет она узнать. И она запросила имя и адрес владельца поступления под номером «D 1601».

Компьютер в Найтсбридж порылся в памяти и выдал ей следующее:

«Мистер Т. Гор, 32 Чесхант Гарденс, Уайт Сити, W. 12».

Она стерла все следы своего вторжения и выключила компьютер. Им еще удалось часа три поспать.

До дома, где проживал владелец картины, было примерно с милю, и они проделали этот путь по начавшему просыпаться городу на мотороллере Бенни. Перед ними предстал квартал унылых панельных домов. Мистер Т. Гор проживал на первом этаже, подошел к двери в старом испанском халате.

– Мистер Гор?

– Он самый, сэр.

– Позвольте представиться, я Бенни Эванс. А это моя подруга Сьюзи Дей. Я из… я работал в «Доме Дарси». Вы тот самый джентльмен, который принес и сдал им в ноябре на продажу маленькую старую картину в позолоченной раме?

Трампингтон Гор заволновался.

– Да, приносил. А что случилось? Ее продали в январе, с аукциона. Надеюсь, она не оказалась подделкой?

– О, нет, мистер Гор, ни в коем случае. Никакая не подделка, скорее, обратное. Знаете, на улице как‑то прохладно. Нельзя ли нам войти? Я должен вам кое‑что показать.

Гостеприимный Трампи не только впустил их, но и предложил по чашечке чая. Получив три месяца тому назад пять тысяч фунтов, он уже мог позволить себе не заваривать один пакетик дважды. И вот пока молодые люди пили чай, он читал статью на целую полосу в «Санди таймс», которую принес ему Бенни. Челюсть у него отвалилась.

– Так это она? – И он ткнул пальцем в цветной снимок с изображением картины.

– Она, мистер Гор. Ваша старая картина, которую вы хранили завернутой в мешковину. Почищенная, отреставрированная и идентифицированная, как очень редкий подлинник самого великого Сассеты. Сиенская школа, приблизительная дата написания 1425 год.

– Два миллиона фунтов!.. – выдохнул актер. – О боже мой, господи! Если б я только знал! Если бы в «Дарси» знали!..

– Все они знали, – сказал Бенни. – По крайней мере, подозревали. Я был оценщиком. Я их предупредил. Вас обвели вокруг пальца, а меня вышвырнули на улицу. И все это дело рук человека, заключившего тайную сделку с владельцем другой галереи.

И он рассказал ему все с самого начала, с того дня, когда осталось провести оценку последней части поступлений, а директор страшно торопился уехать на рождественские каникулы. Закончил, и в комнате воцарилась тишина. Актер не сводил глаз со снимка «Благовещения» в газете.

– Два миллиона фунтов, – тихо пробормотал он. – Да на эти деньги я бы смог жить безбедно и счастливо до конца своих дней. Нет, определенно, существуют какие‑то законы и…

– Дерьмо все эти ваши законы! – вставила Сьюзи. – Записи свидетельствуют лишь об одном. В «Дарси» ошиблись с определением и оценкой картины, а Фэншо приобрел ее совершенно законным путем и вышел победителем. Такое случается. И никакие законы тут не помогут.