Самым престижным заведением Лондона по изучению и идентификации произведений изобразительного искусства считался, несомненно, Институт Колберта. И в его подвалах находилась лаборатория, оснащенная по последнему слову науки и техники. Заведовал ею профессор Стивен Карпентер. Он тоже получил письмо. Отправлено оно было студенткой последнего курса, готовящей диссертацию.

Девушка писала, что выбрала своей темой весьма занимательный предмет – самые нашумевшие в двадцатом веке случаи подделок живописных полотен, а также благородную роль науки в деле разоблачения мошенников.

Профессор Карпентер был счастлив ответить ей и предложил прочесть работу собственного сочинения на ту же тему. Книга эта продавалась в киоске, в фойе института. И он тоже подписался под письмом лично.

Седьмого числа того же месяца Бенни Эванс стал обладателем двух подписей и двух образцов почерка.

Сьюзи Дей было известно, что шеф ее некогда являлся одним из самых талантливых хакеров в стране и даже успел отсидеть за это срок. А потом исправился и возглавил фирму, занимающуюся созданием систем безопасности в компьютерной технологии, предотвращающих или блокирующих все попытки хакеров влезть в системы его клиентов.

И вот как‑то за ленчем она спросила его, не сталкивался ли он в тюрьме с мошенниками другого рода? Теми, кто занимался подделками почерка. Босс пожал плечами и сделал вид, что никого не знает. Но человек этот был наделен особым мстительным чувством юмора и прекрасной памятью.

Три дня спустя Сьюзи Дей пришла в офис и обнаружила листок бумаги, подсунутый под клавишную доску своего персонального компьютера. Всего два слова: «Питер Каллиграф». А ниже – номер телефона. И больше ничего.

10 июля мистер Трампингтон Гор вошел в «Дом Дарси» через заднюю дверь, которая выходила во двор, где разгружались машины. Дверь запиралась на кодовый замок, но, к счастью, Бенни до сих пор помнил цифры. Слишком часто доводилось ему входить и выходить через эту дверь, торопясь на ленч в дешевое кафе неподалеку.

На актере был темно‑желтый халат с логотипом «Дома Дарси» на нагрудном кармане. В точности такие же красовались на всех рабочих и посыльных. А в руках он нес картину, написанную маслом. Было как раз время обеденного перерыва.

Посыльный в фирменном халате с картиной в руках, не вызывая никаких подозрений, прошел по коридорам аукционного дома, и на него обратили не больше внимания, чем на каплю дождя во время грозы.

Десять минут, несколько извинений, и вот Трампи нашел пустующий кабинет. Вошел, запер за собой дверь и принялся шарить в ящиках письменного стола. А когда вышел – тем же путем, что и вошел, – в руках у него, помимо картины, было два фирменных бланка для писем «Дома Дарси» и два чистых конверта с логотипом того же заведения.

Четыре дня спустя, предварительно наведавшись в Институт Колберта в качестве туриста, он снова посетил его, только на этот раз облаченный в фирменный халат тамошних разнорабочих и посыльных. И проделал тот же самый трюк. И снова остался незамеченным.

К концу июля Питер Каллиграф за умеренное вознаграждение в сто фунтов сотворил два письма и лабораторный отчет.

Бенни же большую часть месяца провел в слежке за человеком, о котором слышал и знал давно, чье имя в мире искусств всегда произносилось испуганным и благоговейным шепотом. К великому своему облегчению, он обнаружил, что этот легендарный старик все еще жив и влачит почти нищенское существование в Голдерс Грин. Колли Бернсайд вошел в анналы как величайший мастер подделки знаменитых полотен.

Много лет тому назад он был чрезвычайно одаренным молодым художником, принадлежал к кругу лондонской богемы послевоенных времен, был постоянным посетителем клуба «Колони» и студий в Бейсуотер, непременным участником артистических тусовок в районе Квинзуэй.